Хочешь жить - умей вертеться - это Том на собственном опыте узнал, находясь еще в приюте. Теперь же он пытался вложить эту важную мысль в голову Готье, но та упорно сопротивлялась. Значит, требовалось вложить эту мысль через самостоятельное действие.
Убийство последнего и самого надоедливого из Готье висело в списке Темного Лорда еще с лета под значком средней важности, но в марте известия и из Хогвартса, и из Франции превысили всякий лимит терпения Тома.
Он знал, что Карен не сможет отказаться от предложенного ей участия в акте мести за мать, тем более, что она сама просила его о помощи в семейных склоках. Смешно было Тому только от того, что он почему-то мстил за смерть женщины, которую никогда толком не знал.
- Я готова, Милорд, - Том так и продолжает стоять у высокого витражного окна, не повернув и головы в сторону Карен. По правде говоря, ему плевать - готова она или нет, ей просто придется сделать то, зачем они оба направляются в Монсегюр и точка. Безо всяких там лирических отступлений.
Готье, лелея в своей голове какую-то нелепую надежду, а для этого Тому даже не нужно читать ее мысли, исчезает с порталом, оставляя его вспоминать координаты для аппарации. Но координаты ему хорошо известны, как и многое другое, так как на память Том никогда не жаловался, и он, с трехминутной задержкой аппарирует следом за Карен.

Гостиную освещает тусклый свет люмоса на конце палочки Готье. Том зажигает свою и пока просто остается наблюдать за действиями Карен. Она, все-таки понимая, что выбора у нее нет, сразу ищет брата в доме и рьяно кидается за ним следом. Том, лениво перебирая палочку в руках, осматривает гостиную с многочисленными портретами, которые замерли под его взглядом, а затем медленно движется за обоими Готье. Интересно, к какому результату он успеет явиться.
Из комнаты, в которой они заперлись, не доносилось ни звука, и Том не мог услышать, о чем они говорят. Вряд ли Карен помогает брату сбежать, но вот в том, что тот пытается ей что-то объяснить или в чем-то убедить ее, Темный Лорд не сомневался. Прощальный подарок: если она ничего не может сделать, Том, по мнению Готье, сильно разозлится, и жизнь Карен не будет уже такое сладкой. Простая родственная логика, когда родственникам ты совсем не нужен, лишь мозолишь глаза своим незаконным рождением, была Тому хорошо знакома. Но ждать, пока беседа затянется до лучших времен, он не стал и вскрыл замок заклятием.
День оказался наполнен забавами - Готье решил использовать против него какие-то детские чары, считая, вероятно, что вход в комнату создаст для него должный эффект неожиданности.
Том одной лишь рукой отмахнулся от заклятия и невербально разоружил Готье. Его палочка, оказавшаяся в свободной ладони Темного Лорда, в ту же секунду была им безжалостно переломлена.
- Глупец, - ровно констатировал Том и перевел тяжелый взгляд на Карен, вросшую в землю. - Приступай.
Взгляд Карен блуждал с одного лица на другое и она, казалось, никак и ни на что не могла решиться. Вероятно, Том прервал их разговор на самом интересном месте: надо не забыть потом спросить у девчонки, что же такого ей напел ее брат, учитывая момент, что об убийце его родителей Карен давно знала, и это не могла стать камнем преткновения для такой важной для чистокровных кровной мести, даже если дело касалось самых близких и самых последних родственников.

[NIC]Elliot Gauthier[/NIC][AVA]http://66.media.tumblr.com/avatar_430adf81a9eb_128.png[/AVA]
Сестра ведет себя предсказуемо. Такой воспитала ее Вивьен, именно такой описывал ее Эллиоту Робардс. Своенравность, детскость, максимализм и недоверие ко всему, что происходит вокруг. От такой жизни Эллиот и сам бы многим не доверял, но Карен уничтожала таким образом только себя. Если она не захочет стать копией своего отца по отношению к другим людям, то она сможет довериться хоть кому-нибудь, если же нет, то степень озлобленности превысит всякие разумные пределы и превратит Карен в слабое подобие Гонтов, сгнивших в Азкабане.
- Ты знаешь, у кого спросить, - сквозь спокойную улыбку человека, который все предвидел, отвечает Эллиот.
Он предвидел и то, что заклятье не оставит на Темном Лорде ни царапины, но все же остается доволен своей попыткой. Глупец? Очень может быть, но ломая ему палочку, Волдеморт только усложняет Карен задачу - Эллиот никогда бы не поверил, что его сестра способна напасть на безоружного. Она другой формации.

Так и выходит. Карен смотрит то на него, то на Того-кого-нельзя-называть, а потом все-таки срывается и посылает в сторону Эллиота обездвиживающие чары.
Вот так, сестренка, молодец.
Неужели он немного, но ошибся в ней? Нет. Нормальные парализующие чары должны были бы заставить его упасть мертвым грузом на пол, но он все еще стоит, не в силах, правда, пошевелить ни рукой, ни ногой. Карен этого даже не замечает - ее взгляд меняется на испуганный, она никак не может решиться на продолжение. Чем больше она тянет, тем слабее становятся чары, и вот уже Эллиот может повернуть головой, пошевелить пальцами, да и вовсе сбросить оцепенение. Долго ли они еще будут ломать эту комедию?

Нет. Карен, определенно, на это преступление не способна. И, к сожалению, в данный момент это идет не плюсом в ее карму, а только минусом: насколько Эллиот понимал, Волдеморт терпением никогда не отличался, да и сам Готье, приготовившись к неминуемому, испытывал только нервное напряжение, как если бы казнь отменили в самый последний момент.
Нужно было что-то решать, и Эллиот с насмешкой взглянул на Темного Лорда:
- Может стоило лучше подготовить ее перед тем как вести сюда? - если он выведет его из себя, то все решится гораздо быстрее отпущенного срока. - Я уже начинаю сомневаться в том, кто из нас глупец, - пусть у него уже нет палочки - а жаль - но говорить ему никто не запрещал.
Карен делает еще какие-то пассы палочкой, но из палочки не появляется даже слабоватого свечения - подобного не хватит ни на одно заклинание. Либо свет так падает, либо в глазах Карен блестят слезы, и она машет головой из стороны в сторону, отказываясь от продолжения. Значит, их скоро ждет видоизмененный спектакль, сценарий которого никто не будет знать, кроме Того-кого-нельзя-называть. Ведь он-то наверняка все успел продумать заранее.

- Мы так и будем стоять? Или мне попробовать задушить сестру голыми руками для разнообразия? - язвительно интересуется Эллиот и через пару мгновений понимает свою ошибку. Волдеморт мог все и не продумать, а вот он ему один из вариантов подсказал. Нда, крайне неприятная выйдет тогда история.

Раньше Тому не доводилось встречать людей с напрочь отсутствующим инстинктом самосохранения. Точнее, доводилось, но среди гриффиндорцев, а не слизеринцев. Средь львятника подобный синдром был довольно стандартным дополнением к идиотизму, а для слизеринцев подобное отклонение являлась карой божьей, поскольку максимально уничтожала шансы на выживание.
- Остановите его, - вот так-то. Темный Лорд игнорирует нелепую просьбу Готье и продолжает-продолжает-продолжает. Он уже не надеется на то, что его затея сработает так, как он того хотел, и едва заметно напрягается, ведь приходится вновь включить контроль - окончание истории получится не таким, как он загадывал, если Готье под Империо убьет свою сестру.
Ни одно заклинание, произнесенное ею, не срабатывает, и Том вынужденно медлит, давая Карен очередной шанс собраться и ответить на нападение нападением. Но все безрезультатно.
Готье отходит назад спиной и спотыкается об стул. Если бы здесь не было Темного Лорда, она бы давно бы была мертва - не иначе. Тем более, что Карен не встает, а продолжает лежать на полу, выронив, к тому же, волшебную палочку. Хоть в последние пять минут она была полезна не более, чем обычный кусок дерева.
В чем-то ее брат был прав - стоило потренироваться, а лучше и вовсе - все сделать самому. Но ведь этого не входило в его планы!

Том равнодушно наблюдает за тем, как Готье сдавливает руки на тонкой девичьей шее, и ждет, когда же наступит предел жертвенности и Карен станет хотя бы отталкивать брата от себя. Здесь дело обстоит куда лучше: она пытается вырваться из захвата и начинает хаотично дергать руками и ногами. Со стороны то еще зрелище - никакого эффекта, только воздух быстрее закончится.
- Мне казалось, что я делал тебе подарок на Рождество именно на такой случай, - будто бы невзначай напоминает ей Том о ноже, который отличался одним замечательным свойством: им мог воспользоваться только его хозяин. Вор или искусный нападающий, сумевший отнять оружие, получал неприятный букет проклятий, от которого мог и не успеть вылечиться.
Темный Лорд незаметно уводит волшебную палочку в сторону, и Эллиот ослабляет хватку.
В этот же момент раздается неприятный хруст, уже второй раз за эти пять-десять минут. Том неприязненно передергивает плечами, инстинктивно сжимая свою палочку крепче и убеждаясь, что она цела, а затем видит, что палочка, выпавшая у Карен из руки, оказывается сломана почти у самой рукоятки. При желании может получиться ее восстановить, но вряд ли он станет этим заниматься, а Карен сама, как выяснилось, не способна ни на что.
Неделя или больше без волшебной палочки - лучшее наказание за медлительность. Тому даже не нужно ничего придумывать.

Занятнее всего, если окажется, что у Карен не было с собой ничего, кроме нее.

Удар. Карен молниеносно достает нож и засаживает его брату пониже первого ребра. Том моментально чувствует, как ослабевает Империо, вероятно, из-за выброса адреналина и из естественного желания спасти свою жизнь, но Темный Лорд отдает новый приказ - не останавливаться, и Готье продолжает сквозь сопротивление его выполнять.
Чудно наблюдать за тем, как Карен вытаскивает нож все таким же резким движением, и кровь, словно из пульверизатора, опрыскивает все вокруг. Этого недостаточно, но Карен неожиданно поднимается на ноги, и встречает брата, вновь ринувшегося на нее, все тем же оружием. Эллиот напарывается на нож, и через несколько секунд Том чувствует, как чары развеиваются, - мертв.
Еще занятнее наблюдать, как Карен, с особым цинизмом, хотя минуты назад не могла сотворить простейшего заклинания, вытаскивает нож из раны и начинает искать на полу свою волшебную палочку.

- Давно бы так, - говорит Темный Лорд. Нет, с палочкой он ошибся, она восстановлению не подлежит, и Карен придется искать новую. Это хороший знак: с убийством характер человека меняется, и если эта палочка активно сопротивлялась подобным выплескам агрессии, то другая должна действовать по-другому. - Насколько мне известно, ты хорошо освоила аппарацию с домовыми эльфами, - укол. Она же решила предупредить его вперед всех, чтобы... Выслужиться.
Отчего-то эта часть сейчас вызывала сомнение.

Так как убийство не было совершено магией, никакие авроры в поместье не заявятся. Пока, конечно, о пропаже Готье не сообщит кто-нибудь из его знакомых. Карен может и не торопиться с уборкой трупа, но вряд ли ей захочется мозолить глаза фактом свершившегося убийства.
- Уберешься здесь, - щедро сыплет Том указаниями, пряча палочку в карман мантии. Догадается, попросить тех же эльфов, хотя не стоит впутывать тех, кто при малейшем давлении не станет держать язык за зубами, или же опять поработает руками. - Потом можешь возвращаться домой.
С этими словами Том вышел из комнаты и аппарировал.

Гавейн понял, что их планы со старшим Готье провалились, когда прошла в тишине уже вторая неделя апреля. Оставалось надеяться на удачу - Эллиот был неплохим магом, и если бы Темный Лорд понадеялся на его незадачливость, то мог бы успеть уйти, оставив убийцам пустой дом и отсутствие координат. Впрочем, надежда на это была очень слабой.
Как предполагаемое место встречи поместье Готье являлось ловушкой для своей семьи. Оно было расположено в отдалении от поселений как магов, так и магглов, и изнутри поместья нельзя было свободно аппарировать даже членам семьи, работали только порталы, последний из которых из дома забрала Карен. За территорией поместья аппарировать можно было без проблем, но для этого эту территорию нужно покинуть, что весьма проблематично, когда за тобой охотится Волдеморт. Как они не пытались взломать защиту дома, сколько Готье не копался в родовых книгах, уничтожить аппарационный барьер не получалось по одной простой причине - пусть номинально главенство давно перешло к Эллиоту, магия семьи не принимала его как хозяина и ждала, пока исполниться семнадцать настоящей наследнице. Все это не просто осложняло задачу, но и уничтожало все шансы Готье на свободный уход.
Удивительным оставался тот факт, что он отказался уехать из Франции, искренне считая, что его сестре от этого будет только хуже: Волдеморт может решить, что она его предупредила. Робардс, который никак не мог разобраться в их отношениях, только махнул на это решение рукой - зачем навязывать взрослому человеку линию поведения? Робардс не брал на себя ответственность за всю эту ненормальную французскую семейку, а только за одну маленькую девочку, которая слишком запуталась, чтобы выкарабкаться из дерьма самостоятельно.

Когда редкие следящие чары дали о себе знать, Робардс проводил свой законный выходной в Хогсмиде. Клятва никак не сообщила ему о том, что Готье грозит какая-то опасность от ее отца, но Гавейн пренебрег этим обстоятельством - Пасха как нельзя подходила для убийства, учитывая, что Волдеморт всегда испытывал тягу к театральщине. Оставалось понять, удалось ли Готье сбежать или дело совсем в другом, и Робардс просто надумывает себе лишнего.
Накинув мантию, Гавейн аппарировал по сигналу.

Его худшие ожидания оправдались: его выкинуло к садовой ограде поместья Готье, в Монсегюре. Робардс тихо открыл калитку и не утруждая себя лишним колдовством просто прошел по дорожке к боковому входу. Уже из дома он использовал чары обнаружения, но магия твердила ему, что никого, кроме него и еще одного человека в поместье нет. Видимой опасности не было тоже, и Робардс, направив палочку, отправился на поиски Готье.
Везде было темно, никакого видимого присутствия жизни или каких-то боевых действий. Робардс вошел в гостиную и увидел, что дверь, ведущая из нее в коридоре, приоткрыта. Палочка указывала ему именно в эту сторону, и Гавейн прошел по узкому темному коридору дальше, уже смутно представляя, что его ждет дальше. Коридор этот вел в одну-единственную залу, из которой можно было покинуть дом через подвал. Готье говорил, что никак не может найти ключ, но если он решил воспользоваться этим лазам, значит, он его нашел. Или же?

Дверь в залу была полуоткрыта. Робардс сделал несколько шагов по направлению к ней и увидел в проеме светловолосую макушку, едва возвышающуюся над полом. Он стремительно преодолел расстояние, разделявшее его от Готье, и дотронулся пальцами его шеи, чтобы прощупать пульс. Пульс отсутствовал.
Позади же Робардса кто-то тихо всхлипывал. Хотя кто-то - понятие в данном случае вполне определенное.
Гавейн обернулся и увидел, Карен, съежившуюся у стены в одно темное пятно. Ее лицо, руки и одежда были в крови, но это - не самое худшее зрелище, неприятности начинались с того, что она явно была не в себе и начавшуюся истерику вряд ли было возможно закончить быстро.
Из увиденного становилось ясно, что она убила своего брата и, по какой-то причине, ножом - это было понятно по характеру раны на боку Эллиота, хотя и странно, потому что рана была не такой уж глубокой и не в критическом месте. Возможно, был еще один удар. В любом случае, после такого убийства ничего и не могло быть кроме истерики. Сам Гавейн впервые убил человека почти случайно, во время какой-то операции, когда на незадачливого противника просто обрушился кусок ветхой стены. Это даже трудно было назвать убийством, это больше походило на несчастный случай, да и Робардса не сильно заботил нравственный вопрос. Он знал, на какую работу подписывался. Здесь же убийство было вполне осознанным, даже более, чем вполне. И, как бы Готье не относилась к своему брату, он не переставал от этого быть ее братом. Чужих убивать легче, это факт.

Робардс опустился на колени рядом с Карен и только тогда заметил, что ее палочка, переломленная на две части, лежит на полу, поблизости. Теперь становилось понятным, почему ей пришлось воспользоваться ножом, но общая картина все равно не прояснялась. Эллиот бы не стал нападать на Карен, а она вряд ли бы смогла самостоятельно решиться на подобные действия. Или же они все в ней сильно ошибались.
Гавейн заставил отвести Карен одну руку от лица, во второй она крепко сжимала окровавленный нож, и опустить колени, которые она подтянула к груди, пытаясь закрыться от созерцания мертвеца. Быстрый осмотр не выдал каких-либо видимых повреждений, и это уже облегчало дело: не хватало, чтобы она еще была ранена, навыки колдомедика у Робардса развиты слишком слабо для серьезных травм.
Девочку только ощутимо трясло.
На всякий случай, Гавейн вытащил нож из ее пальцев и отбросил его в сторону. Руку неприятно обожгло: зачарованный, мерзавец, настроен на владельца. Следы Волдеморта проявлялись везде.

Робардс трансфигурировал стакан и, наполнив его водой, заставил Карен сделать несколько глотков. Вменяемости ей это не добавит, но хотя бы позволит немного говорить, что было просто необходимо. Иногда того, кто замыкается в себе после стресса, невозможно было вытащить в обычное состояние, Робардсу такого исхода совсем не хотелось.
- Ты цела? - после того, как он все выяснит, остается только убрать тело. Сохранять труп с такими явными следами насильственной смерти - подписывать Готье приговор, и Робардс решил, что его стоит уничтожить. Огонь - лучший союзник, и как только Гавейн разберется с произошедшим от и до, от Эллиота Готье останется только горстка пепла.

Отредактировано Gawain Robards (2016-08-15 21:59:50)

После того, как Готье с трудом проронила несколько слов по поводу своего состояния, Гавейн мысленно приготовился к самому худшему. Поверить в то, что "все в порядке" было довольно трудно, но Робардс не мог позволить им такую роскошь, как время, и не стал настаивать или расспрашивать дальше. Только подумал, что маршрут должен осложниться знакомым колдомедиком, который не станет задавать лишних вопросов.
Но не успел Робардс вернуться к трупу, как Карен, разрыдавшись, уперлась лбом в его плечо и обхватила рукой за шею. Этот детский, беззащитный жест совершенно выбил Робардса из привычной колеи - он опешил и на несколько секунд замер, не зная, что ему предпринять, и только когда Готье начала свой беспорядочный монолог, неуверенно коснулся рукой ее спины, чтобы успокоить.
Понять, что именно она говорит, было трудно. Она то и дело вставляла какие-то французские слова, о значении которых Гавейну оставалось только смутно догадываться, постоянно перескакивала с одного на другое, всхлипывала и дрожала.
Резко сократила его имя - Робардс выпрямился, как по команде, стараясь сосредоточиться на проблеме.

Из того, что лепетала Готье, становилось ясно: первое, Эллиот успел сказать сестре о том, что не все так чисто в истории с ее матерью, как она думает, и что этот вопрос может прояснить ей он, Робардс, второе, Волдеморт взял Готье под Империо, чтобы заставить его напасть на сестру, третье, каким-то образом Волдеморт свободно посещает поместье Готье, когда никто из хозяев этого сделать не может, четвертое, Карен бесконечно напугана произошедшим и втемяшила себе в голову, что-то должна своему уже мертвому троюродному брату.
- Мы уйдем, сейчас, подожди, - он аккуратно отцепил девчонку от себя и поднялся на ноги. Отправлять ее с порталом одну куда-либо - занятие рисковое, в таком состоянии ее даже страшно выставить за дверь или на пару секунд упустить из вида. Подумав, он заставил ее подняться следом, и, на всякий случай, придержал ее левой рукой, чтобы увидев, что он собирается сделать, она не кинулась заклятию наперерез.
- Incendio, - языки огня облизали окровавленную одежду, и Гавейн повел палочку вверх, чтобы быстрее распространить по телу огонь. Вспыхнули волосы. Огонь переполз на открытые участки кожи, и уже меньше, чем через минуту в воздухе стал ощутим запах паленой плоти. Этот момент Робардс как-то не рассчитал, и пока Готье не потеряла сознание или не решила встрять в процесс варварского уничтожения тела, Гавейн, все еще рискуя, быстро вытолкнул ее в коридор и закрыл дверь.
Огонь, несмотря на неблагодатную почву, уже полностью скрыл за собой труп. По-хорошему, нужно запереть эту комнату и сжечь ее вместе с телом, а после вызывать авроров.

Гавейн окинул взглядом залу и, заметив на полу обломки волшебной палочки, забрал их. Аккуратно взял нож, обернув рукоятку платком. Больше ничего, что могло бы не сгореть и скомпрометировать присутствующих здесь волшебников, не осталось, и Робардс поджег тяжелые темные гардины, стул, неловко расположившийся прямо в центре комнаты, деревянные плинтуса, от которых огонь должен был разойтись по шелкографии на стенах и даже коснуться мебели, приставленной по краям.
Температура в комнате резко подскочила, и, последним взмахом палочки распахнув окно, Робардс прислушался к беспрерывному стуку в дверь - Готье сбросила оцепенение и надеялась ему помешать - открыл ее, хорошо она открывалась внутрь, а не наружу, и быстро запер за собой. Не обращая внимания на то, что происходило с Карен, Робардс только дернул ее за руку и потащил за собой по коридору.
- Мы уходим, - бросил он, и достал из кармана мантии портал. Благо, ему подобное средство перемещения казалось наиболее приемлемым, и Гавейн всегда носил несколько порталов, ведущих в самые разные места, с собой. Два из них вели непосредственно к нему домой: на квартиру в Хогсмиде и в дом в Уилтшире.
С учетом того, что все планы в последнее время только и делали, что срывались, Гавейн достал последний и, не дав Карен опомниться или вырваться, чтобы поскулить под дверью в горящую комнату, произнес пароль.
Картинка вокруг завертелась как в калейдоскопе и, растаяв, обросла темнотой. Робардс, убедившись, что все еще держит Карен за руку и она никуда не исчезла, зажег свет, прояснивший пространство просторного холла.

Отредактировано Gawain Robards (2016-08-19 12:47:11)

Поток вопросов не прекращался, но Робардс по большей части их игнорировал, понимая, что как только Карен придет в себя, ей все это станет не важно, и она, что довольно вероятно, поблагодарит его за помощь. Мысль о том, что зря он привел ее в свой дом, щелкнула в подсознании запоздалой вспышкой, и Гавейн сразу же отогнал ее - даже если Пожирателям Смерти станут известны координаты его месторасположения, им придется долго бороться с защитой, на которую поработал весь Аврорат.
- В безопасности, - ответил Робардс, осторожно вынимая из кармана нож. Вот ведь дьявольская вещичка! Жжется даже через платок. - Я не знаю, как его уничтожить, поэтому для всех будет лучше, если ты заберешь его обратно, - сказал он, но не отдал оружие, а отложил его в сторону, на узкую полку возле зеркала.
Карен следила за ним недоверчиво, но руку, в которую намертво вцепилась во время перемещения, не отпускала. Робардс с некоторым изумлением осознал, что она боится его. Не своего отца, бросившего ее разбираться с последствиями, да и заставившего Эллиота напасть на нее, а его, хотя он пришел помочь ей. Боится и все же держится за него - непостижимая женская натура.

Готье, казалось, уже почти пришла в себя. Либо просто задвинула переживания по поводу убийства подальше, чтобы сосредоточиться на более важных вопросах, либо оклемалась - кровь в таких делах часто берет свое, а у Карен по обеим веткам количество волшебников, соприкасающихся со смертью, росло в геометрической прогрессии.
Но нет. Она спросила его о матери и вновь задрожала, как осиный лист на ветру.
- Яд, - просто ответил Гавейн, обдумывая, как же рассказать ей об остальном. Неожиданно Карен прижалась к нему, и Робардсу осталось только устало вздохнуть - не был он сегодня гонцом с хорошими вестями и никак не мог спасти совесть Готье, убеждая, что ее брат солгал, и она всего лишь верно отомстила ему за гибель матери.
Все обстояло совсем иначе.
Вивьен Готье так боялась Волдеморта, так ненавидела себя и всю свою семью, что, получив претензии Эллиота на наследство и зелье в бокал за ужином, делающее волшебника или волшебницу более сговорчивыми, приняла мало отличимый по составу яд. Внешне все выглядело идеально, и Карен не могла усомниться в виновности своего брата. К тому же, Вивьен рассчитала не только это. В нужный момент и Карен должна была умереть, ведь следовать за Волдемортом - ужасно, и когда-нибудь она бы это поняла и отчаялась настолько, чтобы последовать за своей матерью.
Как ужасны все-таки бывают эти многочисленные родственники, не говоря уже о фанатичных матерях - последнее Гавейну было хорошо знакомо.

- Не самая лучшая тема для беседы, - мрачно произнес Робардс, чувствуя тепло и нервную дрожь, исходящую от девочки. - Он тебе не солгал, - сказанного было мало, и Гавейн понимал, что ему придется рассказать все. Неведение хуже знания. - Твоя мать отравилась сама, когда узнала о возвращении Волдеморта, - все еще цедил информацию Робардс, хотя произнесенного было достаточно для новой истерики. Вряд ли Карен будет приятно осознавать, что она осталась в Англии из-за довольно... низкого поступка своей матери.
Робардс немного перевел тему:
- Твой медальон не открывается, ведь так? - разгадать эту загадку было не сложно, зная все обстоятельства. По ободку медальона вилась змея, пожирающая свой хвост и там же была магическая застежка. Конец и начало, начало и конец - слишком театрально, слишком наглядно, чтобы не понять. Робардс ожидал, что внутри медальона лежит капсула с таким же ядом.

- Ты всем веришь на слово, довольно опрометчиво, - с некоторым укором и раздражением отозвался Робардс, глядя как с лезвия ножа исчезают кровавые подтеки. Детскость в поведении Карен действительно раздражала - находясь в тех обстоятельствах, в которых находится она, давно пора было повзрослеть, и судить по поступкам. - Но сейчас я бы предпочел, чтобы ты продолжила эту традицию. Мне не хочется через пару дней видеть в своем доме Пожирателей Смерти, - сам не понимая почему, озвучил он вслух, но место все-таки обозначил. Держать Готье в неведении себе дороже.
Нож она спрятала за пояс, и Робардс, вскинув брови, проследил за неаккуратными движениями, пока не вспомнил, что такие артефакты защищены от того, чтобы поранить своего владельца. Даже если Готье целенаправленно попытается им зарезаться, у нее ничего не выйдет - что к лучшему, потому что после последних новостей поводов зарезаться у нее значительно прибавится.

Карен не верила ему. Не хотела верить. Гавейн молчал, потому что говорить что-то - жестоко, он прекрасно это знал. В детстве он так злился на свою мать, так ненавидел ее, что даже не мог представить, как должна отнестись Готье к правде. Девочки всегда привязаны к своим родителям много больше, тем более, девочка к матери.
- Медальон, - подхватил Робардс, но не успел толком ничего сказать, как змея по ободку сдвинулась назад, - теперь должен открыться, - и Карен не составило труда догадаться до конца ключевой фразы. Медальон открылся на ее ладони, и между створками оказался вложен крохотный сверток. Что в нем было Робардс уже знал.
Карен начала разворачивать записку, и капсула с глухим стуком коснулась пола. Гавейн быстро подобрал ее и, прищурившись, стал изучать на просвет. Консистенция очень напоминала тот яд, которым отравилась Вивьен Готье. Карен увлеченно читала материнское послание, и Робардс незаметно положил капсулу к себе в карман. Ему для кого-нибудь пригодится, а девчонке ни к чему такое искушение.
- Как давно ты знаешь?
Робардс недовольно стукнул пальцами по одной из полок. Знал он довольно давно, еще до того, как Эллиот оповестить его обо всех подробностях семейной жизни старшей Готье. Знал и только поэтому решил ввязаться в это дело - слишком уж его оно дернуло.
- С конца февраля.