С какого-то момента Робардс стал заниматься загадкой комнаты только от всепоглощающего душу безделья. Он не ждал, что найдет новый вход в Хогвартс, потому что все указывало на обратную реакцию, и был сильно удивлен, когда впервые за долгое время оказался не в темному лесу или на берегу океана, а внутри самой Выручай-комнаты. Вышло это случайно, и Робардс даже не сразу осознал - как, пока не прокрутил весь порядок действий в голове настолько детализировано, насколько ему позволила его аврорская память.
Делиться своим открытием с директором было бы опрометчиво, но и оставлять все так, как есть - не хотелось. Подкинутая монетка подсказала, что информацию можно доверить не совсем чистому лицу и посмотреть, что из этого выйдет.
Удивительно, что после всего Готье не избегала его, и, встречаясь в коридоре, не отворачивалась, а вела себя довольно смело, а не так как раньше. Складывалось впечатление, что наконец сняв маску, она позволила себе долю той храбрости, которой ей всегда не хватало. Интересно было, а перед Волдемортом она ведет себя столь же раскованно?
Робардс ждал, что Карен отреагирует на его приглашение сразу же, с любопытством, присущим каждой настоящей женщине, и она его не обманула. Вечером, когда все студенты уже должны были находится в своих гостиных, кроме, разве что, старосты, Готье тенью проскользнула в коридор на восьмом этаже.

На секунду ему показалось, что в ее приветствии звучит даже какая-то обида. Устала от невнимания? Занятно.
- А стоит? - парирует Гавейн, с затаенным весельем наблюдая за Готье. Видно, что она ведет с собой невидимую борьбу, и проигрывает раз за разом.
Ее голос, неожиданно низкий, звучит твердо и, одновременно, с провокацией. Непонятно только на что.
- Мне казалось, что свою цену я уже давно озвучил, - отвечает Робардс, пожимая плечами. С момента их последней встречи он не задал Готье ни одного вопроса - ему пока было достаточно предоставленной информации, но раз она так хочет предоставить что-нибудь взамен, то он не станет отказываться.
Возможно, все уже несколько раз изменилось и он не догадывается о чем-то очень и очень важным. На Готье же нужно только надавить.

Он подходит к стене, где должен быть вход в Выручай-комнату, но даже не думает совершать сакральный троекратный путь мимо нее - только подзывает Готье к себе, чтобы все объяснить.
- Если ты хочешь попасть внутрь комнаты, именно об этом ты и должна думать, - четкая словесная формулировка и никак иначе.
Гавейн взял Готье за руку, и сам применил обозначенный фокус. Стена начала превращаться в тяжелую дверь, которую Робардс сразу же оттолкнул от себя внутрь.
- Проходи.

У Робардса складывалось ощущение, что Готье отчаянно с ним заигрывает. Его жизнь, конечно, не походила на жизнь аскета, но и впадать в другую крайность он пока не собирался. Впрочем, безнадежную привязанность девчонки ко всем, кто старше и опытнее ее, можно было использовать в свою пользу, и упускать такой шанс Гавейн не хотел: поэтому он только усмехнулся, услышав провокационное заявление Готье, и чуть сильнее сжал ее ладонь.
- Пора изменять привычкам.
Робардс вошел в комнату следом, не удивленный, а, скорее, одобряющий недоверие Готье. Сейчас полезно сомневаться во всех и во всем, особенно тогда, когда о тебе кто-то знает слишком много очень важной информации, способной уничтожать тебя долго и с наслаждением садиста.

Комната стала меняться. Гавейн не встревал, давая волю фантазии Готье, и, по окончанию, снисходительно кивнул. Все было понятным - она так тревожно чувствует себя в его присутствии, что бездумно тянется к уюту. Что ж, но если играть, то отбросив все предрассудки и страхи, или не садится за стол вовсе.
Готье старалась обратить свой страх, вывернуть на изнанку и выдать за храбрость. Храбрость же эта больше напоминала безрассудство.
- Мне не составит труда оградить тебя от опасности, - равнодушно пожал плечами Гавейн. - А вот ты все еще бездумно бросаешься словами, - Робардс проходит вперед и садится от Готье наискось, чтобы разрушить впечатление постоянного противостояния. Переманить девчонку на свою сторону.

Он скользит по ней изучающим взглядом, считывая далеко недвусмысленные подтексты, подмечая, но не заостряя на них внимание.
- И отчего ему это уже не интересно? - переспрашивает Робардс, как ни в чем не бывало. Вся выстроенная Готье тактика ощутимо катится под откос: ощутимо и для него, и для нее.
Гавейн скрещивает руки на груди, прищуривается.
- Тебе многое известно, - продолжает он, не дожидаясь ответа, - и ты боишься рассказать, потому что это чревато для тебя последствиями, -  ее застывшее и бледное лицо говорит лучше всяких слов. Лгать ему она не может, смолчать, если он потребует ответа - тоже. Тупик. - И, может быть, не только для тебя, - догадка за догадкой, будто разворачивая клубок.
- Так что я должен знать, Карен? - он специально задает такой размытый вопрос, чтобы посмотреть, как ловко она начнет выкручиваться и как много еще слабых мест покажет. Как муха, пытаясь выбраться из паутины, запутывается в ней еще больше. И специально называет ее по имени, рассчитывая, что это хоть сколько-нибудь выбьет ее из колеи и заставить быть честней, чем обычно.

Готье кусалась, вернее, так считала. На деле же ее лай только забавлял.
- И что его интересует теперь? - лениво поинтересовался Робардс, наблюдая за реакцией слизеринки. - Не думай, что мне неизвестно, зачем ему была нужна комната. Он нашел другой способ попасть в замок? - без обиняков спросил он, провожая Готье внимательным взглядом. Ему было интересно, в какой момент она взмолится о пощаде, потому что запретная для посторонних информация, будет под оптическим прицелом принесенной ею клятвы.
Готье же продолжала вести линию, избранную с самого начала.

Она была так уверена, что слабое место Гавейна - женщины, что теряла из виду самое важное - Робардс никогда не вел себя последовательно, и его последняя пассия действительно отправилась на тот свет с его помощью. Две этих существенных детали ставили под сомнение всю адекватность стратегии Готье, и в какой-то момент Робардс засомневался - игра ли все это? Тем более, что ничего удивительного в подобной привязанности ему видеть не приходилось.
Он слушал Готье сначала снисходительно, с легким налетом недоверия и всепонимания, будто он каждый день попадал под град таких фраз. Когда на ее губах заиграла ухмылка, Робардс и вовсе решил, что она сдалась, сдулась в своей актерской игре, но тяжелое дыхание, сопровождающее ее слова, оставляло место для зерен сомнения. В целом, Гавейн не мог понять только одного: почему Готье решила, что это что-то изменит? Даже если она переквалифицировалась во влюбленную идиотку, то он таким сентиментализмом не страдал.
По правде говоря, мысль эта рассеялась в ту же секунду, когда Готье оказалась рядом с ним, улыбаясь так искренне, будто бы все это происходило на самом деле. Разрушить подобную иллюзию можно было только одним способом.

- В самом деле? - иронично переспросил Гавейн, на этот раз позволяя себе откровенно разглядывать Готье. Для этого она была достаточно красива и достаточно беззащитна, по крайней мере, перед ним.
Он протянул руку, и неспешно провел пальцами по ее скуле.
- Я знаю, - помедлив, добавил Робардс, - он нападет, верно?
Если так, то расклад сил стремительно менялся, и Гавейну было необходимо узнать, когда Темный Лорд планирует отправить своих слуг в замок.

Робардс попал в цель так быстро, что им вновь завладела скука.
- Почему он вообще доверил тебе эту информацию? - не обращая внимания, на просьбу Готье, продолжил Гавейн. - Что за место у тебя в его планах? - впрочем, в некотором смысле он пошел на уступку, по-прежнему оставляя Готье место для маневра и возможность не говорить, в чем же конкретно заключается план Волдеморта. Он не был удивлен, что она отнекивается, несмотря на то, что клятва защищала ее от озвученных последствий. Страх перед Тем-кого-нельзя-называть всегда оставался иррациональным для большинства волшебником, Карен не была исключением.
Она, как и многие, не верила, что у Министерства и Аврората есть ресурсы и возможности спрятать кого-то от всевидящего ока, хотя тот же Дамблдор вряд ли пообещал ей пожертвовать собой ради ее спасения.

Было занятно наблюдать за тем, как она держится, как терпеливо ждет, пока он уберет руку, пытаясь все еще улыбаться, как резко отворачивается, переоценив свои силы.
- Ты так цепляешься за жизнь, - протянул Робардс, - что я начинаю задаваться вопросом - стоит ли она того?
Он говорил нарочито негромко, чтобы не разрушать так тщательно создаваемую Готье иллюзию интимности, и как только она закончила выговаривать очередную нелепицу, потянул ее рукой за подбородок, заставляя посмотреть на него.
А она наивно пыталась отодвинуться, вероятно, из страха и неожиданно нахлынувшего понимания всей серьезности того, куда она себя загоняет.
- Вдруг стало страшно, не правда ли? - произнес он чуть более жестко, слегка надавливая пальцем на болевую точку у скулы, и мешая Готье отвернуться, - Не предлагай того, чего не можешь исполнить, - долгий оценивающий взгляд, как можно более неприятный, чтобы вбить в голову этой глупой девчонке, насколько она заигралась, - в следующий раз я не буду играть в благородство, - вынес он свое последнее китайское предупреждение и отпустил Готье.
А теперь вернемся к нашим баранам.
- Когда он нападет, сколько их будет, зачем ему школа? - он не собирался тратить свое время на объяснения, что сумеет сработать со своими людьми так, как нужно - он сам не горел желанием через пару недель под действием Непреложного обета встречаться с Волдемортом.

- Что ты сделала? - переспросил Робардс, развеселившись. Возможно, он ослышался, но если нет, то под действием клятвы, девчонка говорила правду. Но нет, он не ослышался, и это значило, что девчонка оказалась действительно с зубами. Оставалось проверить их на крепость.
Робардс обвел ее внимательным взглядом, в раз забыв о том, как сильно она ему досадила своими нелепыми провокациями, и продолжил:
- Это уже интереснее. И в чем заключается твой план? - он чуть наклонился вперед, как будто таким образом мог быстрее услышать, что она ответит. - Ну же, удиви меня, - развел руками Гавейн, весело наблюдая за Готье. - Твоя цена напрямую от этого зависит, - и снова оценивающе скользнул взглядом.
В следующий раз будет думать перед попыткой перевести отношения в другую плоскость.

- Завтра, - задумчиво повторил Робардс, чуть хмурясь и не стесняясь тем самым выдать свое недовольство. Девочка играла с огнем, более того, она пусть и не прямо, но нарушала их договоренность, не говоря уже об этических составляющих, но сделать Гавейн ничего не мог.
- И ты наивно считаешь, что сможешь отсидеться в гостиной? - неожиданно спросил он после недолгого раздумья. - Или что в тебя не полетит заклинание - с той или другой стороны? - второй вопрос бил в цель не меньше, чем первый. Наверняка Готье думала об этом. Думала и не находила ответа.
- Тебе завтра придется очень сильно постараться, чтобы вновь заработать потерянные очки доверия, - иронично заметил он, хотя в том, что он говорил, было больше факта. - За каждого с тебя спрошу.

Ситуация складывалась так, что предупреждай-не предупреждай - толку от этого мало. Состав присутствующих наверняка будет достаточно серьезным, чтобы им было сложно отбиться, возможно, придется вызывать подкрепление.
- Назови мне точное время, - последнее, что можно стребовать, да больше ничего и не нужно.
Хотя бы подкрепление вызвать успеют, чтобы оно появилось не через полчаса, а сразу.
- И иди отсюда на все четыре стороны, - ему нужно время, чтобы обдумать действие. Желательно, без раздражающего фактора.