Когда перед тобой открыты все двери, глаза невольно разбегаются. Ощущаешь себя на раздорожье: весь мир в кои-то веки брошен под ноги, и лишь от собственных действий зависит, будет ли ластиться ручным зверьком, или же враждебно шипеть, заставляя раз от раза залечивать царапины. Новое и неизведанное, оно манило, оставляя зудящее ощущение меж пальцев, заставляя проглатывать пустоту в желудке и спешить куда-то. Куда еще не ступали "предатели крови Уизли", где дверь можно было открывать с ноги, не дотрагиваясь до ручки и пальцем. Где Джинни, быть может, впервые за долгое время ощущала себя на месте, как винтик в большом механизме, - не в чарах и зельях, где была неплоха, и не в защите от темной магии, вопреки природной склонности. В полетах - истинно не женском занятии, увлечение которым поддерживал лишь Гарри, но не многочисленная семья рыжих. 

Когда Уизли смогла пройти отборочный в Гарпий, - радости не было предела, а уж утереть нос злым языкам, пророчащим ей место в аврорате, у Поттера за спиной, было делом чести. Но пару матчей дали понять, что отнюдь не этого она ждала от собственной карьеры. Нет, безусловно, играть за них было престижно, но Джинни не хватало чего-то, определенно чего-то большего, чем женской команды по квиддичу, какой бы хорошей ни была их игра.

Рыжая знала за чем идет, когда оседлала метлу, делая круг по полю. Ее метла - продолжение ее самой, полет квоффла - четко просчитанная траектория, легким броском и тяжестью в локтях - правленая на вес мяча. Ощущение воздуха захватывает, пассы, какие бы крученые не были, отдаются в солнечном сплетении упругим восторгом. Эйфория - вот, что ощущает рыжая наверху. Полное слияние и четкое понимание цели, до последнего мига, когда с пятки перекатываешься на носок в последней точке торможения, становясь на твердую землю.

Не из тех, кто романтизирует полеты, не из азартных фанатов игры, готовых продать за команду все. Из тех, что сидит прочно на игле ощущений, пронизывающих в воздухе и оставляющих тебя смешным и неуклюжим в первые секунды на земле. Нескладным. Неприспособленным. Уже пересчитывая ступеньки по пути на трибуны, Уизли размышляла о том, что мало что в жизни могло сравниться с этим переживанием и если бы не Гарпии, чахнуть ей за спиной Поттера, как бы не хотелось признавать. Даже под смертельными проклятиями - все равно нудиться. Адреналин аврорских вылазок, моментный, как короткий всплеск света в темноте, не мог насытить Джинни даже подобием жизни. То ли дело игра, от которой глаза у рыжей горели, а Поттер вечно замечал со смехом, что Уизли влюблена в своего капитана больше, чем в него. В некоторые моменты и сама смеялась над этим, но раз от раза мысль о том, что квиддич был ее истинными призванием, делом жизни, давала новые и новые ростки.

Потерявшуюся в мыслях, ее возвращает к реальности набивший когда-то оскомину голос. До дрожи неприязни - даже слишком знакомый. И все настроение подбито, так же резко, как поджимает губы. Не будь перед ней раздражающе знакомая белобрысая физиономия Малфоя, даже извинилась бы полюбовно, не смотря на резкие реплики. Но с хорьком - дело чести съязвить что-то.
- А кто это у нас такой хиленький, - ее бы воля, толкнула еще раз, да и вообще, почему в квиддичной практике роль бладжеров не исполняют чужие пустые головы? Попинать бывшего сокурсника рыжая согласилась бы с нескрываемым удовольствием. - К счастью для тебя - нет, - Уизли ухмыляется собственным мыслям, близнецы бы были рады погонять такие мячи. И тут же тянет внутри так колко-горько, что одергивает себя - Джордж был бы рад.

- Специально пришла посмотреть на твой позор, у меня развлечение такое со времен школы, - съязвила, пропуская колкости. - О нет, Драко, я как раз в дополнительном заработке не нуждаюсь, - и не слукавила ведь, Гарпии платят хорошо, - чего не скажешь о тебе, - картинный взгляд с ног до головы, хотя внешний вид блондина нисколько не говорил о том, что он как-то стеснен финансово.

- Хочешь конфетку? - рвотный батончик, завалявшийся в кармане, возник в руке как-то сам собой, - Обделенным велено помогать и не смеяться над ними, - Уизли кивнула, едва ли не разразившись хохотом. Малфой раздражал и злил. Что он тут забыл? С другой стороны, притираться в команде с разными она уже научилась, далеко не у всех был шелковый характер. Вот только старого сокурсника видеть тут ей совсем не хотелось. Отнюдь. Его голос и кислое, вечно недовольное лицо портило все, как хорошая ложка дегтя на голову - дабы не расслаблялась.

Отредактировано Ginevra Weasley (2016-10-29 12:42:46)

И все же Малфой остался тем же Малфоем, ни на грамм в нем не прибавилось спокойствия, смекалистости и умения держать себя в руках, а язык - за зубами. Отмечать это было более чем прискорбно, что не говори, но Уизли где-то глубоко в душе грела надежду на то, что с войной закончатся и распри светлой и темной стороны, но эта вера была в корне ошибочной, ведь, как известно, одно без другого существовать не может, и бытие конфронтующих прерывается лишь долгими периодами перемирия, но не понимания.

- Слышать это от человека, не сумевшего хотя бы попытаться поприветствовать девушку без грубости, весьма забавно, - быть может, она и переборщила с едкостью комментариев, те явно задели Малфоя за живое - все же что-то переменилось. - Можно подумать, я искала твоего общества, - фыркнув и гордо задрав нос, Уизли удалилась искать себе место на другом конце трибун.

Разговор оставил неприятный осадок, но забылся быстро, стоило лишь приблизиться заветному моменту прочтения главного состава. Минуты тянутся, ожидание висит в воздухе, что практически можно дотронуться - рукой провести, в кулак стиснув. И поймать пустоту, потому что моменты, как бы не хотелось, уходили с напряженными, гулкими ударами сердца в ушах. Фамилия за фамилией, место за местом - казалось, звуков не существовало. Они собирались в набор слов и распадались тут же с ощущением пустоты и непонимания. Того самого, которое приходит вместе с чудовищным озарением, но портит неумолимо, слизывая под чистую какие-либо эмоции. Оставляя отстраненным взглядом наблюдать, как ликуют прошедшие отбор, и еще не до конца понимать. Не решаться озвучить себе в голове мысленно даже, опустив глаза и, вопреки, совсем не хмурясь. Рыжая не задавалась вопросами почему, не кляла мироздание и Мерлина в его главе. Ее непонимание было совсем другого рода, лишенное чувствительности, словно запертое в вакуум, - не слышно разговоров со стороны, да и все вокруг как-то разом потеряло вкус и цвет.

Трибуны медленно пустели, оставляя ее наедине с собственным моментом торможения - совсем неуклюжим, земным, не смотря на высоту. Схожее состояние довелось пережить, когда в одном из матчей сорвалась на небольшой высоте, но понимая, что ни колдомедики, ни сама подстраховать не успевает. Когда будто камень надавливает чуть ниже солнечного сплетения, но недостаточно сильно, чтоб потерять сознание. Пару раз зажмуриться с силой, чтоб перед глазами поползли круги, потереть переносицу и открыть глаза более осмысленно. Жизненно необходимо вывести себя из этого ступора, соскрести, собрав в монотонном гуле пустоты хотя бы крупинки инстинктов и воспоминаний: как двигаться, куда идти. Не без усилий, но барьер поддается, все так же медленно и с ощущением нереальности, пропитавшей все вокруг, засевшей онемением где-то очень глубоко. И уже на выходе взгляд зацепил чужую знакомую макушку - не одна не может никак уйти. Колеблясь, сделать шаг - быстрее сделать, чем подумать, что за ним.

Толкнуть носком лавочку, не сильно, чтоб выдать свое присутствие. Сегодня, видимо, ей не до вежливости и манер.  И что сказать - совсем не знала, язык совсем не хотел поворачиваться, да и сомнения в правильности сделанного шага все еще звали отвернуться и пойти прочь. Оставить его и себя в этом же состоянии. Это было бы по крайней мере милосердно.
- Паршиво, - не уточняя, констатируя в целом, упасть на место рядом с Малфоем, ненамеренно задевая его локтем - так опять получалось, и в этот раз управлять координацией было куда сложнее. Когда мысли разбегались по углам, оставляя тебя скрести стены, последнее о чем думалось - контроль над собственными движениями.
- Паршиво, Малфой, такому аристократу, как ты, пить огневиски из горла в одиночестве на трибунах, - беззлобно, отрешенно и как-то устало. Подумать уже после о том, что может и отобрать, но фыркнуть от перспективы действовать грейнджеровскими методами.
- Как тебя вообще угораздило сюда... - Уизли не смотрела на слизеринца, разглядывая собственные руки. Она-то понятно, но отчего Драко так рвался в команду, памятуя его любовь к квиддичу только в школьные годы.

Рыжая словно говорила сама с собой, голова была донельзя пустой, но с каждым произнесенным ощущение реальности понемногу возвращалось. Это было крайне немилосердно использовать его как триггер, пусть бы хоть ответил в своей едкой манере - добавляя иголок, чтоб клин и клином. Это было крайне разумно - обменяться колкостями, чтоб вывести себя из ступора непонимания. Но до Джинни Уизли это дойдет многим позже.

Отредактировано Ginevra Weasley (2016-10-30 23:45:19)

Не тебе.
Действительно, бросаться в пространные обсуждения что можно, а что - нет, по неписанному кодексу людей, которые считают себя выше других, она и не собиралась.
- Даже я это знаю, - правильно, Малфой, посмотри на это с другой стороны. Потому что не тебе думать о том, как не замочить свою и так не безупречную репутацию и все остальное, набравшись до зеленых чертей. Вряд ли такие, как ты, знают, что делать в таких случаях. А Уизли знала, знала, как приводить таких в чувство, когда они  пол вечера набираются из горла без закуси, что тем хилым нужно. А потом ловить их, едва держащихся за стены, и совсем не картинно аристократично собирать им волосы на затылке.

Малфой был несносным, ужасным и любящим потоптаться по мозолям даже тогда, когда ему делают шаг на встречу. Но Уизли слишком хорошо чувствовала механизмы защиты, хотя конкретно этот выбешивал более обычного. Раньше  поднялась бы, плюнув ему в лицо, однако в теперешней рыжей уже не было того азарта и желания перегавкиваться с хорьком на его уровне. Победы сближают, но отчего-то поражения, ввиду отсутствия всеобщей эйфории, способствуют пониманию куда больше.
- Не будь так зациклен на себе, - бросила, закатывая глаза. - Захотела бы позлорадствовать, придумала что-то поироничнее вашего "Уизли - наш король", - правда, никакого желания и азарта - только апатия бесчувствия. - Я могу встать и уйти, - безэмоционально, на самом деле сейчас все равно. Возвращаться к своим не хотелось. Да и видеть кого-то  - тоже. Малфой не раздражал, он по крайней мере не лез с сочувствием, как это сделал бы кто-то из "прекрасных" друзей. Компания единственного врага была куда предпочтительней. Даже если он дразнит и зудит подколами, что иногда сжимаются кулаки - разбить костяшки о чужое лицо совсем не по-женски рыжая тоже не брезговала.

- Если тебе не сидится, можешь им воспользоваться. Я с места не сдвинусь, - упрямство включалось первым, жаль, гнев и злость запаздывали, позволяя многое пропустить мимо ушей, не реагируя.

Ждать чего-то подобного, - злобные реплики немного тормошат нервную систему, но вакуум в голове плохо поддается.
- И как, насладился зрелищем? - она фыркнула саркастично: над собой шутят или больные, или те, кому недолго осталось. Джинни как-то не хотелось признавать себя ни той, ни другой.  - Уже тошнит? А конфету так и не съел, - притворно вздохнув, без особого энтузиазма. Огрызаться на едкие замечания хорька выходило плохо: вместе с апатией сознанием завладевала усталость, что даже моргать представлялось непомерным трудом.

Даже замечания о дотошности Джинни проводила изгибом брови - и что? Ну же, Малфой, чем ты будешь мне угрожать? Поле не твое, выгнать не сможешь. И даже папочка твой ничего не решит. Ни связи, ни знакомства - нас двоих слили, какими бы перспективными и разными на первый взгляд мы ни были, для них - мы дерьмо. И ситуация паршивей некуда.

Да когда же ты поймешь, Малфой! Нет ни черного, ни белого. Нет правых и виноватых, правильных и неправильных. Дамблдор - белая сволочь, Лорд - более честная темная. Всемирный порядок, это когда все пляшут под чью-то дудку и лижут кому-то задницу, а по вечерам на красной улице целуют шлюх теми губами, которыми через час будут целовать лоб своего горячо любимого чада.
Его действительно хотелось огреть бутылкой по голове, но Уизли сдержалась, быть может, из-за тона ранее, а может все еще не отошла от шока и воспринимала все немного заторможено.

- Правильные?! Святые?! - повышая голос, едва ли не заорала, захлебываясь смехом, горьким, который чуть не вывернул ее саму наизнанку, потому что эмоциями блевать нельзя, но иногда хочется. Апатия отступала медленно, возвращая хотя бы эмоциональный и зрительный фокус. Джинни резко замолкает, понимая,  не объяснишь, не достучишься. Они никогда не поймут, как это - видеть разложение того, что хотелось бы считать правильным. Понимать, что иногда честнее быть в одиночестве, чем на стороне выигравших, чтоб тебя не ассоциировали со всей той грязью, которую наводят во времена свержений и перемирия. От того, от чего не отмоешься.

- Видно не настолько идеальной, раз беседую тут с тобой, - самокритично, криво усмехаясь. - Хотелось уйти от таких высокопарных идиотов, считающих светлых святыми и не видящих ничего перед своими глазами, - под стать, пусть бесится. - Загнобленные, бедные, они считают, что другим все легко дается - "герои войны". Ты видел, ЧТО война делает с людьми, во что они превращаются после нее?! Ты знаешь, как люди пытаются не сорваться? Как они каждый час, каждый день выживают со своими демонами, или же кормят их развратом, пороком, веществами, дичайшей жестокостью? - Уизли и правда едва не срывало крышу, но воздуха стало не хватать вовремя, чтоб заткнуться. - Герои войны, - тише, фыркая, повторяет чужую фразу. - Будто имеет значение, кто победил, - сцепляя руки в замок перед собой.

Все одинаково паршиво для всех, откровенное преобладание одной стороны губительно, потому что влечет за собой новый переворот, после которого все будет так же одинаково паршиво. И то, что в этой борьбе не существовало абсолюта многие так и не поняли, загнобив противоположную сторону. Уизли просто хотелось быть подальше от всех этих ярких примеров идиотизма, так часто встречающихся в Министерстве. Узким кругом обступивших троицу и Невилла с Луной, влившихся практически в их жизнь. Уизли не хотела иметь ничего общего с такими людьми.

- Подальше от идиотов из Министерства и других жополизов, - кратко бросила, менее раздосадовано. Вообще подальше от Магической Британии, в которой тебя знают слишком хорошо.

Отредактировано Ginevra Weasley (2016-11-01 03:13:44)

Малфоевские попытки передразнить ее напоминали школьное ребячество, досаждало оно не так уж и сильно, если задуматься. Уизли давно переросла эти игры в заговариванием зубов, а в конкретном случае они только обнажали усталость. Как собачий оскал - Джинни повернулась, смотря на него совершенно равнодушно, будто спрашивая "ну и как, добился своего, удовлетворен?"
Но нет, слизеринец все так же продолжал, хотя запал был явно не тот - похвастать собственными успехами, как новенькой метлой с начищенным древком когда-то на младших курсах, не мог.

- Как же ты пропустил столь непередаваемое удовольствие, - Джинни хохотнула саркастично, за себя обидно не было, она прекрасно знала, что летала хорошо, не даром прошли тайные вылазки к чулану в детстве. - Должно быть, был занят радужными грезами о собственном триумфе. Малфой, очнись, у тебя уже белая горячка на фоне несбывшихся мечтаний, - с усмешкой зарыться пятерней в волосы - вскоре от тугого хвоста начинала невыносимо ныть голова. Связывать тяжелые мысли, ворочавшиеся в мозгу Уизли, с неприятным чувством, сдавливающим виски, не хотелось. Не хотелось даже думать, что дальше.
А дальше Гарпии.
Дальше стыдное возвращение в команду с отбора, период насмешек и опять дежурные матчи.
Впрочем, расчет отходных путей стал такой же необходимой частью будничной жизни, как семейный завтрак. Претит, но и отказаться нельзя. Не хочется думать о том, что за какие-то пару минут, когда фортуна отвернулась, ее жизненный состав прошел точку бифуркации, тяжелыми колесами прошелся по смазанным рельсам. И не за что ненавидеть стрелочника, не за что плевать миру, что он не такой и не оправдал ожиданий. В общем-то, и себя винить тоже не было в чем. Быть может, именно из-за этого было так гадко. Всегда проще, когда виноват кто-то: судьи, помешавшие болельщики, еще кто-то, но не ты сам. Или даже ты. Все легче находить оправдания, но когда им нет места, приходится признать собственное бессилие.

- Эй, если заснешь посреди трибун, я не буду тащить тебя до раздевалки, - выгнутая бровь и до неприличия долгий оценивающий взгляд, которым она смерила развалившегося на скамье блондина. Сарказм плавно перетекал в иронию - опять разводить факультетскую и еще какую-то вражду не хотелось, хватало поводов для мрачности по самое горло. Хотя картинка вдрызг пьянющего Малфоя, которого на себе тащит Уизли, несколько отвлекала от траурных планов возвращения и желания удавиться.

- Со стороны всегда важнее, кто победил, - скривилась рыжая, - их имена входят в историю и остаются на первых полосах газет. А о таких, как мы, никто ничего не напишет. Мы стерты, Малфой, - Джинни сделала неопределенный жест рукой. В ней все же просыпалась какая-то безосновательная и детская обида, которую надо бы душить на корню, вот, чего на самом деле не делают аристократы, и что привыкли делать такие, как Уизли. Потому что гордыня - не лучшее, что позволит тебе существовать со статусом "предателя" и отсутствием денежных средств. Малфой даже после войны этого не понял, но в чем-то ему можно было позавидовать, все же чувство собственного достоинства и гордости - вещь, с которой рождается не каждый. Выходцы из чистокровных семей же могли похвастать выверенной, воспитанной и взращенной на благодарной почве честью. Тем, чего Джинни добивалась путем долгого самоанализа и излома собственных рамок до сих пор. Они воспринимают поражения с честью, с поднятой головой, даже Малфой, помня последние школьные годы.

И так дико слышать от него это обращение, но не менее страшно - эту безнадежную тираду. Хочется дать ему мысленного пинка, потому что не таким должен быть Драко Малфой в воображении Уизли. Он должен играючи уходить в закат с ощущением того, что покидает гадюшник, с уверенностью, что раз здесь его не оценили, то это лишь их личные проблемы, проблемы сборной Великобритании. А он пойдет дальше, даже не удостоив внимания людей, не годящихся ему и в подметки. Некомпетентных. Недалеких.

- Смириться? Это мне говорит Драко Малфой? - сдержавшись, чтоб не отвесить блондину подзатыльник, рыжая отобрала у него бутылку, предварительно оценивая, стоит ли поколотить его за несоответствие с собственным виденьем, - Тебе определенно хватит, - безапелляционно, делая глоток и морщась - жидкость обжигала горло, разливаясь через пару секунд  внутри рассеянным расслабляющим теплом.

- Скажи мне кто, что я услышу такое от тебя, да я решала бы что он вылакал не одну бутылку огневиски и скоро встретится с зелеными феями. Поставить на себе крест... - она хмыкнула, делая еще один глоток - ну и дрянь же этот крепкий алкоголь. Кажется, Малфой достаточно выпил, раз не набросился еще на беспардонную рыжую с претензиями. - Нет, Драко, мы проиграли сражение, но не войну, - в голове становиться как-то легко: слова приходят, а мысли текут щедрым нефильтрованым потоком, без задних размышлений, что стоит, а чего категорически нельзя предпринимать и говорить. - Есть вышестоящий комитет по решению споров?, - в захмелевшей голове рыжей начинал вырисовываться план.

Отредактировано Ginevra Weasley (2016-11-03 00:10:27)

Пойти бы, почему нет, действительно, - выпившей Уизли становится настолько параллельно, что ее решимости позавидовал бы самосвал, несущийся по ночной трассе. И дело совсем не в алкоголе, просто после ступора остается безразличие, но от активных действий острием между - решимость. А может дело и в нем, потому что крепкая дрянь, плещущаяся о стеклянные стенки, была не привычным сливочным пивом или даже элем, а чем-то куда покрепче. Уизли же, не смотря на постоянные занятия квиддичем, была достаточно легкой и хмелела быстро.

Малфоевские же попытки как-то уразумить рыжую наглость выглядели слабыми, - он явно был сбит  столку, чем Джинни беззастенчиво пользовалась, повернувшись и открыто разглядывая его.
- Я это Уизли, блин, - резюмировала, переводя на человеческий язык,- сколько себя помню, - усмехнулась тому, как это звучало. Быть Уизли - это как приговор и диагноз в одном. Ты Уизли? Полный Уизли. К слову, Малфой, звучало приблизительно так же, правда, не так обидно. Хотя бы потому что у Люциуса один наследник, а рыжей приходилось еще и тащить на себе славу всех старших братьев вместе взятых - удовольствие не из приятных, особенно, когда почти все из них - лоботрясы.

- Мы как Сербы... или как Хорваты... или как ну ... эти, - блондин сбивает ее с мысли, потому рыжая машет рукой, делая знак - не важно. - Чего? Судейства, чтоб апеллировать, - наставнически подняла палец, тут же хмурясь и задумываясь, но новоиспеченный собутыльник обгоняет рыжую на всех фронтах, и если у Джинни горели глаза, то он рвался действовать. Уизли по инерции вскакивает вместе с ним, однако, приходится пол секунды проморгаться - голову немного повело, хотя рыжая явно трезвее слизеринца.

Только стула не хватает. И вести всех отвоевывать свои права. Как Гермиона эльфов. Уизли. Что ты творишь?! Какая же ты дура!

- Гриффиндорцы, помнишь? Тупоголовые и упрямые, - фыркнула все так же саркастично, высмеивая, однако же, только себя. Быть может, Малфой прав, может она и правда сошла с ума, гонимая решимостью и желанием хоть что-то сделать, пока осознание не окатило ушатом ледяной воды. Возможно, прав он и в том, что они ничего не стоят. Оба. И от таких умозаключений становилось столь мерзко внутри, будто выросла черная дыра прямо под ребрами.

И если Уизли на каждом шагу теперь хотела сомневаться в собственных словах, терпя позорное поражение, хотя и не подавая виду, то на белобрысого ее слова действовали совсем иначе. И времени среагировать - ноль, огневиски заставляет помотать головой, восстанавливая координацию - она бы ни в жизни не села на метлу в таком состоянии. Ратующая за трезвость ума и холодную точность реакции, Джинни наблюдает, как Малфой резво спускается к полю, все еще не веря происходящему. Ожидая того, что изрядно выпивший сокурсник споткнется и перецепиться через ступеньку, матерясь на чем мир стоит, или же просто не добежит. Моргнуть, пока долгий миг не закончился, а время текло, все не прерываясь, не натыкаясь на ожидаемую пространственную сингулярность.

- Ой ли, - прокомментировала просто потому, что не привыкла держать язык за зубами, но все же один шаг - и пространство преломляется, а мысли о глупости всех действий вместе взятых вытесняются пустотой и легким звоном от хмеля в ушах. Уизли сорвалась на бег, пересчитывая быстрыми прыжками ступени под ногами.

- За пределами досягаемости? Нам предел только небо, Малфой, - Уизли усмехалась широко, ощущая себя в нужной стихии. Беспалочковым подзывая метлу и отталкиваясь от мягкой почвы, тут же сливаясь в единое движение, в одну траекторию. Голову начинало штормить только на торможении, когда поравнялась в воздухе с еще одной метлой. Это сумасшествие, но от него становилось столь легко и непринужденно, когда по венам тек знакомый азарт, когда воздух скользил почти осязаемым шелковым потоком под пальцами, стоило только чуть отпустить руку. - Осторожнее на поворотах, - она дарит ему широкую ухмылку, но в самой рыжей ликовал восторг и желание ему что-то доказать, словно мигом из вселенной, где Драко падал, пересчитывая ступеньки носом, перенесли в ту, где они все же получили место в сборной, где все остальное оставалось не важным.

Отредактировано Ginevra Weasley (2016-11-04 02:37:23)

Все же, наличие постоянной практики и изнурительные тренировки давали свой результат, и ухмылка расплылась на лице Джинни раньше, чем Малфой понял, что та выгрызла себе ничью, а значит, судьба оставшегося алкоголя все еще не у него в кармане. Вожделенный приз подогревал азарт, хотя, конечно же, куда важнее было доказать что-то блондину, сама Уизли вряд ли бы призналась себе в этом, хотя и четко осознавала, что ее мало интересовало содержимое заветной бутылки.

- Знаешь, что нужно делать, когда кажется? - фыркнула, закатывая глаза. Уизли надоедал этот фарс и напускное величие Малфоя, особенно, когда ее слегка вело от выпитого. Но она по-хорошему знала, чего стоят навыки, отточенные на тренировках, сноровка, игровая интуиция и молниеносная реакция. И на Драко, с которым, была уверена, соревнование могло начать походить на избиение щенков, смотрела с легкой насмешкой. С одной стороны хотелось развенчать в нем миф о том, что все они такие ничего не стоящие, с другой же - милосердным было бы оставить его жить в придуманной реальности, где он бедный и никем не понятый, где ему комфортно взывать к жестокому и несправедливому мирозданию.

- Кому еще нужно было удирать, - Уизли сощурилась, хохотнув. Историю о том, что младшая сестра лучшего друга Поттера была в того влюблена с малых лет, знал едва ли не каждый сокурсник золотой троицы. Про Уизли ходили разные сплетни и слухи в школьные времена - заслуга завистниц и отшитых неудачных парней - однако, этот был более чем правдив.  - Он не просил этой славы, - Уизли одернула себя, понимая, что начинает оправдывать Гарри. - Да и меня это не интересует, - слизеринца, должно быть, это изрядно удивит. - Более того, признайся, Малфой, и ты на самом деле не ее пытаешься добиться, - рыжая внимательно смотрела на него взглядом немигающих глаз, но через секунду уже отвернулась, будто призывая забыть о том, что сказала ранее. Никому из них не нужна была слава как таковая, ни один не был честолюбив до той степени, когда получение всеобщего признания - единоцель. Пресловутая известность для Уизли означала лишь то, что она нашла свое место, единственно правильное в этой жизни, чтоб больше не метаться в сомнениях и проблемой идентификации себя в многочисленной семье рыжих. Для Поттера признание тесно связано было с помощью магическому миру, какой бы она не была, тот явно болел синдромом героя, человека, приходящего на помощь в любой беде, болезненно не могущего остановиться или отказать. Даже стремление Малфоя к славе, по версии Уизли, было лишь желанием быть услышанным, желанием, чтоб тебя заметили и полюбили, чего-то недополученного в детстве, необходимое как воздух в теперешнем, чтоб залечивать старые раны. Хотя иногда ей казалось, что думает о людях лучше, чем они того заслуживают.

- Да хоть финт Вронского, - рыжую забавляла эта гонка, она ловила удовольствие просто от того, что делает, даже не задумываясь о чем-то еще. Правда, Малфой превзошел ее ожидания, выбрав ну совсем не профессиональный путь.
- Ты рехнулся, черт возьми!, - перекрикивая ветер, неотрывно следя за тем, как блондин на высоте балансирует на узком древке. Чертов показушник, ведь сейчас потеряет точку опоры, где-то сбившись в координации и полетит к чертовой матери - а лететь было далеко. Очень далеко.

Идиот! - только и успела подумать Джинни, замечая, как блондина начало кренить вперед, и тот вот-вот соскользнет с метлы. Уизли сама не понимала, что делает, потому что паника от перспективы увидеть труп на стадионе отборочных застилала ей глаза. Труп Драко Малфоя, напившегося и разбившегося насмерть. Почти рефлекторно вскидывая руку с палочкой и бросая страховочное, когда глаза периферическим зрением ловят метлу, застывшую в воздухе уже без бывшего слизеринского капитана. Заклинание вышло недостаточно сильным, чтоб обеспечить блондину мягкую посадку, все же лететь с высоты десятого этажа - не сахар, но хотя бы уберегло от верной смерти. По крайней мере Уизли рассчитывала на это, пригнувшись к метле и несясь к земле.

- Малфой, ты жив? - сердце гулко стучало от страха в ушах, - Блять, будь идиотом, но живым идиотом, - она и не заметила, как сказала это вслух, быстро опускаясь на колени и пытаясь прощупать у того пульс и проверить дыхание. Уизли колотило, и потому, кажется, различить ритм чужого сердца по бьющейся вене на запястье было ей почти не под силу.  Перепуганная, стоящая на коленях рядом с не пришедшим в себя Малфоем, она была готова молиться любым богам, лишь бы пьяным идиотам везло.

Отредактировано Ginevra Weasley (2016-11-07 01:48:14)

Волнение подкатывало тошнотой к горлу и звоном в ушах, и тут внезапно чертов Малфой подает голос, заставляя рыжую едва ли не закашляться, пытаясь привести взволнованно колотящееся сердце в норму. Не успевшая отойти от одного шока, тут же вляпалась в другой, от чего хотелось дать слизеринцу смачного пинка, потому что с таким не шутят. Да и просто дать пинка - уж слишком живым он казался после картинок, которые пробежали за эти пару минут перед глазами черно-белыми кадрами замедленной съемки.

- Как на счет целительного пенделя? Малфой, ты вообще думаешь, когда что-то делаешь или эта способность в принципе тебе не свойственна, - тут же нахмурилась Уизли, спеша убрать уже не так заметно дрожащие пальцы. Вот только ничерта у нее это не вышло. Скажем по правде, ничего у Джинни Уизли в этот вечер нормально не вышло в принципе. Ни пройти отборочные, ни принять результаты как полагается, ни напиться, ни даже поспорить с Малфоем нормально. Этот вечер в памяти рыжей должен стать просто квинтэсенцией какой-то нелепицы на нелепице, и ее даже не удивило, когда руку перехватили чужие пальцы, не дав отстраниться. Джинни даже не начала скандалить или вырываться, хотя списать такую заторможенную реакцию на алкоголь можно лишь с большой натяжкой, - выброс адреналина в кровь и бешено стучащее сердце давно разогнали остатки опьянения.

- Безумно хотелось побиться в истерике у мертвого Малфоя на груди, - иронично фыркнула, настороженно прищурившись. - Идиот. Бессердечный, - подвела итог Уизли, смерив блондина тяжелым взглядом. По-хорошему Малфою нужно было к целителю  - Уизли была отнюдь не уверенна, что ее страховочное достаточно амортизировало удар о твердую землю, а там и внутренние повреждения и кровотечения и что угодно. К счастью, белобрысому сорвиголове не захотелось тут же срываться на ноги.

На ум, как на зло, не приходило ни одного диагностического, да и первой помощи ее учили неважно. Еще и Малфой, который, по классике таких ситуаций думал отнюдь не о том, что мог ушибить, а о недопитой бутылке - самом важном вопросе в мире.
- Ему к колдомедикам бы, а думает все об алкоголе, - закатывая глаза, простым accio призывая бутылку, благо, закупоренную и оставленную на трибунах. Сделав глоток, рыжая поморщилась, но дрожь наконец отпускала . Малфою легко говорить, ему не пришлось ни видеть, ни осознавать того, что за пару секунд его падения ощутила Уизли. И тут уже ей срочно необходим был алкоголь.

- Хотя в твоем случае, подозреваю, огневиски - хороший антисептик для мозгов, - все же ухмыльнулась, передав ему бутылку.

Романтик чертов, - веселясь, она растянулась на траве рядом. Смотреть в небо было не такой уж и глупой идеей Малфоя. Рыжая любила наблюдать за звездами, когда-то в школе зачитываясь картами созвездий и просыпая завтрак от того, что долго после отбоя не могла уйти с астрономической. Было что-то в нем глубокое и далекое, какое-то особое знание и мудрость, спокойствие и вечность с запахом рассыпанной по темному бархату крупинок соли, к которым не дотянуться, даже вытянув руку и пытаясь представить, сколько световых лет лететь до той или иной звезды. И быть может, какая-то из них уже давно мертва, но еще сияет, донося крохотной точкой мерцание.
Мысли хотелось озвучить, хотя закрадывались подозрения, что это начинал говорить алкоголь, хотя от пары глотков романтичной глупышкой рыжей стать не грозило.

- Может ты и жив, а вот этой, - она указала куда-то правее медведицы на мигающую нечетким огоньком и недостаточно яркую точку, - и вот той, - еще чуть левее через парочку от малого ковша, - вполне возможно уже нет, так что многое в мире... только кажется, - усмехнувшись такому каламбуру. В масштабах вселенной их проблемы казались такими мизерными и неважными, что смотреть на звезды хотелось еще и еще. Это успокаивало и дарило странную уверенность.

Отредактировано Ginevra Weasley (2016-11-09 14:18:50)

Малфой даже после падения с хороших пару сотен метров оставался невыносим, но терпение Уизли с каждым глотком растягивалось, соглашаясь простить ему и дерзость, и хамовитость, впрочем, все, чем страдала сама время от времени.
- Если что, твои родители добьются того, чтоб в твоей скоропостижной кончине обвинили меня, - громко фыркнула рыжая - будто нужно было объяснять ему свои мотивы, будто вообще необходимым виделось посвящать в собственные мысли. Бред.
- Это меня так расстроило, смотри, я прямо места себе не нахожу, - в подтверждение своих слов она закинула руки за голову, устраиваясь поудобнее. Все же, валяться на голой земле с комфортом могли только слишком уж отчаянные. Такие, как Уизли, к примеру.

Не слишком вслушиваясь, она не отрывала взгляда от мигающей точки, та все никак не хотела падать, хотя ожидать того не приходилось - время звездопадов давно прошло. Эхом слова Малфоя разносятся в голове. И в общем-то он прав, и рыжая даже не замечает, как в который раз за вечер соглашается мысленно с тем, кого на входе встретила неприязнью и раздражением. По большому счету каждый из них говорил с собой, друг с другом и с собой одновременно, так отстраненно, но понятно, словно на миг мысли и ощущения сближались, пока находились в одном семантическом поле, пока ощущали один заряд его, как магнитное, - между пальцами и на самых кончиках.

Уизли, у тебя проблемы идентификации, раз ты так хорошо понимаешь Малфоя. Раз ты согласна с ним и даже не впервые.

Искоса глядя на Малфоя, подвела итог: жить будет. Хотя это было понятно уже из первого замечания. Малфой оставался Малфоем, даже в самой критической и неожиданной ситуации, такой стрессоустойчивости позавидовали бы новички в аврорате. Быть может, темные тоже воспитывают, да и не хуже светлых, если не лучше. Хотя там, скорее всего, каждый воспитывает себя сам, путем набивания шишек и получения ссадин, зачастую вполне физических.

Отвлеченная от собственных мыслей, Джинни поворачивает голову опешив:
- Малфой, ты пьян! Это у вас на Слизерине такие развлечения были? - кажется, гриффиндорская "правда или действие" - детский лепет, по сравнению с играми змей. Правда, на старших курсах и она превращалась иногда в нечто не совсем для глаз младших. Возмущенный взгляд, брошенный в сторону встречается насмешкой: "ну же, Уизли, неужели слабо?". И таким же испытывающим вердиктом, с вызовом, давай, докажи.
- Смелости не хватит? - переспросить ехидно со скрытой угрозой, поднимаясь. Ухмылка на его лице не сулила ничего хорошего, но и ее тон - не меньше. - Да ты даже не представляешь, на что мне может не хватить смелости, подумаешь, какая-то игра, - азарт и подначивания Малфоя сыграли с Уизли ужаснейшую шутку, когда отказаться не можешь себе позволить, хотя и все внутри кричит не совершать опрометчивых поступков. Эта игра слов была такой тонкой, что в слегка захмелевшую голову даже не могло прийти и мысли пойти на попятную, быть умнее и все же сохранять достоинство. Тут хоть мир не пошатывающимся сохранить хотелось.

- Проверить хочешь? Крути, - усмешка продиктованная то ли глупостью ситуации, с которой они хотели разыграть и раскрутить одну бутылочку на двоих, то ли алкоголем, уже знатно затуманившим мир вокруг и выгнавшим из головы все крамольные мысли.
Рыжая внимательно следила за пальцами, обхватившими бутылку, в голове бился единственный вопрос, дребезжа о стенки  испариной выдоха - "смелости не хватит?"

Отредактировано Ginevra Weasley (2016-11-11 13:48:35)

Будь Уизли хоть немного внимательней, абстрагируйся от внешних факторов - она бы заметила то, как Малфой подался вперед от осознания перспективы, как заблестели его глаза, еще больше - чтоб непозволительно списать на выпивку. Но Джинни была слишком увлечена: даже самого спокойного гриффиндорца можно было подцепить, взяв на слабо. И пусть она это слишком хорошо осознавала, но ничего, совершенно ничего поделать не могла.

- "Святые" гриффиндорцы не настолько святые, как думают слизеринцы, - поднимая лукавый взгляд, последнее чего хотелось - спасовать перед Малфоем, нет, рыжая не из настолько робкого десятка. Да и алкоголь подогревал интерес, раскачивая маятник нельзя-можно. Фыркнув и задрав нос, Уизли оставила комментарии, на что ей действительно смелости бы не хватило, при себе. Хотя по-хорошему, Джинни не участвовала в этих играх, предпочитая заниматься чем-то поинтереснее - допить бутылку, например. Правда, та уже была вне посяганий, но в сознании теплилось еще нельзя и можно, и Джинни знала, что Малфой не настолько пьян, чтоб не думать о подобном. Ну кто в здравом уме согласиться играть в такое с врагом, пусть и бывшим. Нет, не настолько же блондину падение мозги отшибло, чтоб всерьез предлагать такое. Блеф. Красивый, за таким приятно наблюдать, хотя холодной чередой мурашек по спине пробирало сомнение, что он может заиграться. Блеф, такой же, как и игра в подначивания, которому не можешь не подыграть, но в который сложновато поверить - это ведь Малфой. Малфой, который всегда блефует. Хотя в пяти из десяти случаев под ним была твердая уверенность, что может себе такое позволить. Рыжая же отнюдь подобным качеством не обладала, но грех было не поддержать, дав фору.

И все это почти происходит, пока пальцы не охватывают бока бутылки, пока та не раскручивается по оси на траве - с совершенно неправильной траекторией, совершенно не верным движением, ведь должна быть откупорена и допита под насмешки Малфоя, насколько далеко готовы зайти тупоголовые гриффиндорки.

Она даже не хотела понимать, что было бы хуже - слышать его осуждение и ощущать это верное покачивание между двумя пропастями кобальтового шарика, или же внезапно вздрогнуть, ощущая, как земля ползет из-под ног, медленно, с каждым сантиметром. И нет даже мига, когда почти решала отодвинуться и высмеять его за такой шаг, или же за отсутствие онного, дабы не быть второй. Джинни знала, как повернуть ситуацию в свою сторону, но среагировать в этот раз - не судьба. Забыть сделать вдох, когда резко притягивают,  отрезая пути к отступлению, дразня и пугая, но все же оборачивая все против нее. И чуть не закашляться - когда дышать все же вспомнила.
Малфой, ты псих!

Уизли злилась и негодовала, от чего больше - от того ли, что повелась, или же от действий несносного блондина - признать совершенно отказывалась. Слов не находилось, а маятник на тонкой  нитке стал все больше напоминать колыбельную Ньютона, раскачивая равновесие самой рыжей ударами крайних, волной инерции. Малфой даже если и блефовал, не знал, как попал в точку, подтолкнув ее на немыслимую авантюру.

- Не стану даже предполагать, на что хватит хитрости изворотливому слизеринцу, - усмешка, глядя ему прямо в глаза, - вернуть эту самодовольную и хитрую улыбку уж очень хотелось.
Пальцы обхватывают холодное стекло, передавая фору, дав развернуться пару раз, застыв ровно в противоположном положении:
- Думаешь, что и второй раз не судьба? - Уизли откровенно потешалась, хотя скорее нервно пыталась отодвинуть момент, когда приговор, поставленный только что собственной рукой придется привести в исполнение.

Наверное, в голове ее говорил алкоголь, потому что не заметила момента, как успела потянуться, уложив ладони на плечи. Как прикоснулась губами, едва сдерживая себя от усмешки - он не представлял, на что духу ей могло не хватить, да и она сама этой грани не искала еще. Хотя может быть стоило.

Джинни знала, что Малфой не настолько пьян.
Джинни знала, как повернуть ситуацию в свою сторону.
И все, чего не знала Уизли - насколько далеко может завести ее азарт.

Отредактировано Ginevra Weasley (2016-11-16 22:41:17)

И все бы можно было окончательно списать на алкоголь, ударивший в голову резко, если бы не то, что Уизли ощущала каждое движение свое с особой ясностью, уже после принятого в странной инерции азарта решении. Она знала, что поступит так уже тогда, когда Малфой поддел подбородок, заставляя смотреть, но не дав шелохнуться. Нутром чуяла, а мозгом - поверить бы не смогла. Потому глаза и подводят, оставляя только ощущения, ведь  мир за мгновения как-то смазался, сосредоточившись на одном действии. И в этой вселенной Уизли, раззадоренная чужими хитрыми уловками и раздосадованная собственной беспомощностью, вершила реванш.

---
Под твоими ногами должна разверзнуться бездна, когда насмешливый голос Драко Малфоя указывает на то, чего делать гриффиндорцам не стоит. Поучает, смеясь вместе с тем, пока неосознанно проводишь кончиком языка по губе - немного растерянно.
Понимая, что эта насмешка не так уж далека от правды, пусть глупой себя и не считала. А кого заботила примерность, когда едва ли не половина однокурсников уже давно успела потерять все видимые и невидимые нормы, забыть о приличии и лишь прикрываться старым обликом? Кого вообще хоть что-то заботило?
---

Последний вопрос Уизли задала вслух, возвращая совсем не гриффиндорскую ухмылку:
- Да, Малфой, кого волнует нравственность и прилежность? - ее глаза блестели темнотой, тем обещанием, ничего хорошего не предвещающим, от которого обычно цепенеет взгляд, а во рту собирается слишком много слюны, чтоб шумно и нервно ее сглотнуть.
Хищно скалясь, ведь теперь Малфой открыл другую охоту, раздразнив намеренно то, чего и сам постигнуть, наверное, не в силах был.

Может быть ты чего-то не знаешь о Джинни Уизли?! - кажется, он мог бы это даже услышать, прочитать в изгибе губ, в темнеющей черноте, в которую падала Джинни не сопротивляясь, даже упиваясь этим. И слизеринцу, без сомнения, нравилось на это смотреть. Быть может, это особый фетиш на падающих гриффиндорок, важно ли, на гололеде к ногам, в поклоне унижения, или же снедаемых собственными демонами, с удовольствием или без.
- Карты? Малфой, кто из пожирателей научил тебя магловским играм? - потешаясь, так несвойственно ощущать внутреннее ликование другого рода. Это почти как выйти на новый уровень в турнирной таблице. Сродни подбрасывающему ощущению, таранящему ребра, гонящему в холку. Сотканному из шепота над самой поверхностью, от чего воздух, казалось, вибрирует, когда естество дрожит в предвкушении.

Так ощущается Фортуна - между пальцами жжением, почти электричеством, по загривку мурашками - рыжие, они шулеры, они целованные удачей в обе щеки, потому ее даже не удивляет, как легко он проигрывает первую пару. А ведь должно - пьяным везет не меньше.

- Я просто фартовая, Малфой, - усмешка вышла хитрой, но драматический эффект низкого шепота испорчен тем, как глаза приковывают к себе пальцы, медленно освобождающие пуговицы из шлиц.
Малфой, ты не псих, ты просто буйно помешанный!
И почему-то ошалелые мысли о том, что струящаяся ткань, должно быть, приятна под пальцами, приходят совсем не вовремя.

Закусив губу и прикрыв глаза, она сдвинула две карты, кладя рубашкой вверх перед собой, открывая своего трефового короля и чуть помедлив выкладывая перед Малфоем бубнового вальта: - А вот тебе сегодня совсем не везет, но знаешь, что маглы говорят по этому поводу? - ничего хорошего не обещающая усмешка и взгляд снизу вверх, пронизывающий, обжигающий. - Вторая игра тебе очень скоро понадобиться, - чтоб согреться, Малфой, потому что если брать на слабо, то ощущать последствия, хлещущие через край.

И только Джинни могла не бояться замерзнуть, подогреваемая огнем сжирающих демонов, кострищем, перед которым она хотела смеяться, неуравновешенно хохотать, как умалишенная. И если Малфой - псих, то кто она, чтоб его этим попрекать.

Отредактировано Ginevra Weasley (2016-11-18 12:06:00)

Уизли поднимает бровь: следит внимательно за движениями пальцев, перезвоном пряжки.
Усмехаясь совсем некстати, облизывая губы - машинально. Провокация за провокацией, игра за игрой, когда каждый раз тянет пойти ва банк, ограбить кассу же мысль приходит ясная - моментом, отметается, но остается зудеть где-то на задворках сознания назойливой мухой.
Такое. - прикрыть глаза, опустить взгляд - Малфой всегда создавал ненужную ауру пафоса, это веселило, но заставляло фыркать - излишества были по вкусу чистокровным, Джинни же знала цену простоте.
Но когда между ними ложатся разномастные шестерка и король - сощуривается. Иметь хорошую память на карты - полезный навык, и ранее никогда не пожаловалась бы во взвешенной стратегии на потерю слежения за выбывшими. Ранее, не сейчас, когда в стрессовой ситуации взгляд в тревожном расфокусе - готовый тут же собраться и уколоть, но не отслеживающий трещинок на глянце меченых. Не понимая, должно быть, в алкогольном трансе, чужой осечки. Отметая одноглазый огонек внимание. attention. отбивающий морзянкой сигнал бедствия. Забывая языки, отрицая невербальное чтение, - по хлопку, как за гамельнским крысоловом.

Усмешка, хитрая, на выдохе в какой-то эйфории - рыжая не проигрывала даже в самых безнадежных партиях. Даже в самых безумных алкогольных парах, когда едва ли стояла на ногах. Ненавидела проигрывать, всегда будучи готовой идти до конца, того, когда даже противники пугались ее решительности.
- Не сомневайся, догнать тебя мне вряд ли удастся, - подарив широкую ухмылку блондину, пусть и скрипнув зубами, обхватила горлышко бутылки пальцами. Глоток горячительной жидкости, как не странно, отрезвлял, очищая мысли, но тут же разливался теплом - опьянение волной накроет чуть позже, но сейчас, ныряя в геп четкого мышления на пару секунд, рыжая думает, что могла бы разбить бутылку о его голову, или чего лучше - окатить аquamenti, оставив протрезвевшим и мокрым, раздетым, за спиной, когда направится в раздевалку. Но всего мгновение - и неровная розочка в руке кажется глупой и неинтересной затеей. Пресной. Отблескивающей даже мутно, едва заметно. И пальцы, еще недавно сжимающие разбитую бутылку, цепляют край, стягивая тонкий свитер через голову. Нагретая материя оголяет кожу, не оставляя преграды между разгоряченной и прохладой вечернего воздуха. Невольно вспыхивают щеки - можно списать на волну тепла, отодвигая ощущения тяжелого, засасывающего тревожного вихря, делящего на противоречия.

- Порядочные? - простого взгляда тут было бы недостаточно, смешок ироничный, на грани провокации. С порядочными было бы скучно. Они бы уже начали пятиться, заворачивая безумное развлечение. - Ну уж не за красивые глаза, Малфой, - Джинни хищно оскалилась - не любила, когда достигнутое большими стараниями, хаяли так самозабвенно.
Мы еще посмотрим, у кого первого не хватит смелости, - любовь брать на слабо представителей других факультетов взыграла  новыми красками, будоража воображение. У младшей Уизли был один существенный недостаток перед немного занудной Грейнджер:  ее невозможно было остановить в стремлении, отдернуть от края. Она не знала инстинкта самосохранения, пребывая в состоянии опьяняющего триумфа. В такие моменты грани не существовало, рамки становились гибкими, а то и просто исчезали, выпуская какой-то первобытный, неконтролируемый дух на волю.

- Ну раз уж не какой-то порядочный гриффиндорец, то может и тебе смелости хватит? - накрывая ладонью колоду, Джинни ленивым движением снимает еще две, однако, те оказываются двумя девятками разных мастей. - И что делают в таком случае в твоей гениально сложной игре? - хохотнула рыжая, откладывая стопку карт и прикидывая, когда же Малфой сорвется с крючка. Выдержки, судя по школьным годам, ему и ранее было не занимать, но алкоголь обостряет восприятие реальности, выявляя шероховатости личности. Острые углы того, как каждый ждал, кто бросит первым, в игру не на опережение, в противостояние двух едва существующих граней, надвигающихся друг на друга, едва не сдавливающих, сминающих пространство между красными и зелеными.

Отредактировано Ginevra Weasley (2016-11-25 03:12:14)

Малфоевской привычкой - неискоренимой глупостью - в любых ситуациях была язвительность. Быть может, даже неосознанная, беззлобная - яда было недостаточно, чтоб заставить Уизли ощетинится сразу, бросая ответную колкость. Если они играли в дартс, то блондин явно халтурил от скуки. Халтурил, но не пасовал. Впрочем, рыжая тоже не могла не вставлять скользких комментариев, оставив пальму первенства слизеринцу.

- Через постель, Малфой, - усмешка выходит вызывающей и ироничной. Раз уж бить, то почему бы не тем же оружием, пусть оно и отдает какой-то щемящей горечью на языке. Что ты несешь, Уизли? Знала бы, о чем говоришь. Джинни почти смеется, но внезапно со всей серьезностью добавляет. - Спонсорство и смазливость уже не в ходу, но я слышала, что командир "Паддлмира" очень любит молодых блондинов, - тут Уизли едва сдержалась, чтоб не расхохотаться во весь голос. - Так что у тебя вполне могут быть шансы. С Гарпиями, сам понимаешь, ничего посоветовать не могу, как не... подлизывайся, - насмешка в голосе почти слышна. Это так захватывающе - играть на чужом терпении, ступать по тонкому канату, который пружинил от каждой ответной реакции, грозя треснуть, разойтись до тонкой нити, низвергая ее в пучину, из которой, казалось бы, только выбралась.

Эта усмешка на узких губах не сулит Джинни ничего хорошего. Острый блеск в глазах - пьяный до жути. Глоток. Вспышка. Пропасть. Невозможно различить подножку, когда он шутит.  И в момент кажется, что Уизли падает. Со всего размаху, после шага вперед, какая-то невиданная сила не дает вдохнуть, ибо издевка царапает своей возможностью и красками горло, заставляя закашляться. Джинни хмурится, пока Малфой заливается раскатистым хохотом. Просто потому что в азартном пике на миг перед глазами даже мелькнула картинка. Смазанная и нечеткая. Уизли возвращает слизеринцу кривую усмешку. Ну уж нет, она ему это припомнит: не смотря на то, что была уже изрядно захмелевшей, такое прощала только тогда, когда отыгрывалась. Таков уж принцип ее игры в фишки, и теперь уже стоило поставить все. Раздразнить рыжую игрой в поддавки и так изящно опустить - нет, этого она не прощала даже братьям.

Только вот Малфоя не заботило чужое желание отыграться за то, что на самом пике завернули, не дав поставить точку. Он припечатывает ее почти прописной истинной, которая и не могла прийти в голову Уизли. Быть может, она слишком идеалистично смотрела на собственную жизнь, хотя и полностью осознала всю циничную реальность, готовую сожрать с потрохами, не оставив и намека. Гриффиндорская печать, кажется, сияла во лбу звездой и нимбом над головой, раз даже до Малфоя дошло, а Джинни все силилась отрицать факт того, как их прокатили. От самой мысли становится гадко, до того мерзко в груди как-то, словно из под ног окончательно выбили почву, окунув в ледяную воду. Мир Джинни Уизли покачнулся, останавливаясь, как сломанная карусель, где она зависла на самом верху. Разочаровываться всегда паршиво, ибо осознаешь, как жизнь размазывает тебя по мостовой тонким слоем, окуная с головой в самую грязь. Давно не чувствовала себя настолько разбитой, как от этого странного заявления Драко Малфоя, который, драккл его забери, был несомненно прав. И тошнило даже не от того, что пыталась уйти от понимания главного. От того, что мир рушился волной, становясь комом в горле, который ни проглотить, ни выговорить. Молча поднимается - мутит не только от алкоголя. Пальцы в каком-то рассеянном спазме комкают ткань, перед тем как Малфой оборачивается, а рыжая уже натягивает свитер - воздух неприятно скользит холодными пальцами по бледной коже.

Она даже не сразу понимает, что он говорит. Слова не вяжутся в смыслы, и Джинни хмурит брови, замирая на секунду. Точно идиот, - закатывает глаза. В голове пусто от нахлынувшего осознания и гулко от выпитого. Мысли рождают смысловое эхо, подогретое явным поражением и издевкой напоследок. Уголки губ приподнимаются в хитрой улыбке, когда те тихо шепчут:
- Obscuro, - пальцы сжимают палочку, когда Джинни трансгрессирует в нескольких метрах от Малфоя, определенно сбитого с толку темнотой под повязкой, что шелковой лентой легла на глаза. Перемещаться таким образом было явно не слишком хорошей идеей, ибо от этого рыжую пошатнуло, но та все же сумела совладать с координацией и легкой волной тошноты.
- Может меня взяли за прекрасный слух, - усмехается, делая шаг назад - он практически дошел до раздевалок, оставив ее приводить мысли в порядок. - Или за другую хорошую реакцию, - Малфой, хочет того или нет, вынужден будет делать шаг за шагом, ориентируясь на ее голос. - Как у тебя с ними? - рыжая почти смеется, беззвучно, это помогает заесть горечь от понимания бесперспективности и жирного креста на всех отборочных. Ее маленькая месть. Кому? Зачем? Кажется, под действием огневиски уже и не сильно помнит.

Отредактировано Ginevra Weasley (2017-01-23 15:12:34)