Течение времени не убавляет свой ход. Не в силах позволить тебе, ни повернуть назад, ни заглянуть вперед. Расставляя границы часовой меланхолии, оно лишь заставляет тебя жить сегодняшним днем, что потонет рыжим заревом в волнах черного озера, когда придет черед сумерек сменить смазанные краски будней. Будни, которые становились для Малфоя все тяжелее. Ни имея представления о том, что происходит за стенами замка, ни получая вестей от родителей, и не понимая как можно было бы изменить эту ситуацию, слизеринец лишь пожирал сам себя изнутри, ненужными мыслями и черными домыслами. И даже, когда все окружающие пытались найти маленькие отголоски радости хотя бы в том факте, что наступила очередная суббота – стремятся покинуть, теперь совсем не безопасные, стены замка, Малфой остается в гостиной Слизерина, потому что слишком хорошо знает, бежать от очевидного, бессмысленно. Вместо этого, пытаясь вникнуть в суть какой-то замысловатой книги по зельям и иже с ними, что в данный момент, держит в руках – загораживаясь увесистым фолиантом от всего остального мира насколько это возможно.

Взгляд бездумно уже в четвертый раз скользит по одной и той же строке, пытаясь уловить смысл, который словно издеваясь, постоянно ускользает от Драко. Может быть отчасти из-за того, что большая часть внимания неосознанно концентрируется на брюнетке, что расположилась на соседнем кресле и безуспешно пытается, будто первокурсница, совладать со своей волшебной палочкой.

С того вечера, после которого у Малфоя поубавилось вопросов без ответов, но зато прибавилось неразрешимых задач, прошло меньше недели, и поэтому слизеринец никак не мог поверить, что все это не плод его воспаленной фантазии – случаев для того, что бы убедиться в этом, к сожалению, так и не представилось.
Когда, книга, которую Карен, пытается заставить парить в воздухе, в очередной раз падает с оглушительным звуком, Драко распознает в голосе девушки некую провокацию, умело прикрытую словами о помощи.

- Рассечь воздух и взмахнуть. – Не отрываясь от «интересного» чтива, произносит Малфой. Трудно поверить, что у шестекурсницы не выходит столь легкое заклинание – пусть даже и с новой палочкой. – А еще нужно четко и ясно произносить слова… - Когда-то, курсе на первом, чем-то схожим, заучка Грейнджер пыталась наставить на путь истинный своего патлатого рыжего друга, ну а у вездесущих слизеринцев, этот монолог, быстро превратился в издевательскую шутку, которая сейчас, почему-то всплыла в памяти с явной живостью.
Еще один хлопок ознаменовал, что ни четкие слова, ни правильные движения руки, не помогли Готье, в этом «нелегком» деле. Драко отложил книгу, перестав испытывать на прочность терпение Карен, и подошел к ней, с упоением отмечая, что пока он постигал зельедельческую науку, гостиная Слизерина временно опустела. И теперь, попытки Карен, привлечь его внимание, уже ни казались Малфою такими опрометчивыми и необдуманными.

- Может твоя стихия - боевая магия, разоружающее заклятье или щитовые чары?! – Несильно усмехнувшись, поинтересовался Драко, прекрасно понимая, что если у Готье не выходит сладить с элементарными азами, о высших уровнях магии, и вовсе лучше не задумываться, пока. Хотя, история знавала исключения из правил. – Расслабь кисть, и не сжимай палочку, так будто ты ей сейчас кого-нибудь заколешь. – Остановившись за спиной Карен, и перехватывая правой рукой ее запястье, направленное на книгу, произнес Малфой. – Но учти, если ты разнесешь гостиную, спасибо тебе никто не скажешь. – Понижая голос до шепота, и обнимая левой рукой Готье за талию, добавил слизеринец. – Можно попробовать отыскать незапертый класс или другое место, где ты сможешь потренироваться, не подвергая опасности чужие жизни и имущество. – На самом деле, змеиная гостиная за эти дни, уже опостылела Малфою, а за стенами замка он проводил все меньше времени, поэтому мысль о том, что можно было бы сменить дислокацию, не была такой уж внезапной в его голове, и вызвана была отнюдь, не только трудностями, которые испытывала Карен.

Приятно осознавать, что на несколько минут, можно откинуть все сомнения, опасения и прочую бдительность, что теперь кажется, раскатывалась по венам вместе с кровью, и делать то, что действительно хочется, говорить то, что сейчас приходит на ум. Но в ту же минуту приходит осознание, что все это будет слишком скоротечным и может быть прервано в любой момент, когда дверь в гостиную Слизерина откроется, и негромкий хлопок, ознаменует чье-то возвращение.

Немного хаоса…
Разнести все к чертовой матери, и эти своды, и этот опостылевший интерьер, и весь замок до основания. Невыносимо находится в его стенах, и понимать, что теперь они стали сродни тюремным ограждениям, что не просто пресекают любую попытку к бегству, но еще и оставляют на свое усмотрения тех, кто может нанести тебе неожиданный визит.

- Возможно пару изменений. – Невесело усмехнувшись, отзывается Малфой, прекрасно понимая, что подобные эмоции испытывает наверняка, и Карен,  но так же, как и он, вынуждена молчать и мириться с окружающей их действительностью.
А вот воспоминания о Тайной комнате, заставляют слизеринца ненадолго забыть о временных трудностях. Вместо этого в голове Драко всплывают нечеткие картины, одной из самых странных его бесед с Поттером, именно там, в полуразрушенном подвале, под плеск огневиски и при созерцании разлагающейся туши василиска.

- Тебя привлекают туши гигантских гниющих змей?! – Удивленно переспрашивает Малфой, но тут же, забывает о собственной шутке, после очередной информации от Карен.
С чего вдруг выручай - комната начала работать, как ей и следует, или откуда Готье могла узнать, как проникнуть в нее, не оказавшись лицом к лицу с Темным Лордом или Беллатрикс? Каждый из этих вопросов, справедливо должен был быть озвучен прямо здесь и сейчас.  Но отчего-то, Малфой понимает, что пока не готов услышать на них ответы. Может быть позже, и не в этом месте. К тому же присутствие Карен, на расстоянии всего в несколько сантиметров, совершенно не помогает мыслить трезво и рационально, сбивая на ненужные побочные эмоции, и низменные желания.
Сомнений не оставалось Карен, наверняка не хочет выдавать лишнюю информацию, касающуюся комнаты, и оттого, как можно скорее дополняет свой рассказ обезопасывающими факторами в виде отсутствия на восьмом этаже вездесущих гриффиндорцев и горе - авроров.

А так ли важно знать правду? Драко понимает, что Карен требуется практика, иначе при худшем раскладе событий, в следующий раз, она не сможет даже выставить щитовые чары, не говоря уже об использовании других заклинаний. Да и к тому же, осточертевшая гостиная наводит лишь на тяжелые раздумья, не давая возможности побыть наедине даже с самим собой, не говоря уже о Карен.
И Малфой поддается собственным уговором, и настойчивому вопросу Готье, дабы на некоторое время забыть о терзающих его вопросах, и стать ненадолго ведомым.
- Идем. – Уверенно направляясь вместе с Карен к выходу из подземелий, соглашается Драко.

Достигнув восьмого этажа, и убедившись в том, что слова Готье были правдивыми - ни авроров, ни дружков Поттера в поле зрения не наблюдалось, Малфой останавливается, еще раз проверяя свои ощущения, которые холодом сомнений пробегают по позвоночнику. И тем не менее, Драко, не пытается высказать этого Карен:
- Что нужно сделать? - Как можно спокойнее, спрашивает он.

Отредактировано Draco Malfoy (2016-11-20 19:42:45)

Просто представь себе выручай - комнату… это слишком просто!
Но вместе с тем, как Готье не стала задавать навязчивых вопросов, касательно времяпрепровождения Малфоя в Тайной комнате, так и Драко, не пытается добраться до истины, расспрашивая девушку.

Иногда трудно поверить даже своим глазам, и остается доверять только ощущениям. Поэтому когда каменная кладка стены расходится, открывая собой скрытую до этого дверь, слизеринца все еще продолжают терзать сомнения, и если бы не уверенная хватка Карен, которая в буквальном смысле этого слова, втащила Малфоя за собой в комнату, он бы еще какое-то время поспорил на тему, может ли быть что-то хуже того, что уже выпало им в жизни.
Странно, но никакой аппарации, никаких неожиданных встреч лоб в лоб или локационной трансформации не происходит, ни в первые, ни в последующие минуты. Драко осматривает помещение, неохотно понимая, что оно действительно соответствует его запросам, и всему необходимому для занятий Карен. И от этого становится снова не по себе. Как будто бы из тебя делают круглого дурака, водя за нос и не открывая важных вещей, предоставляя возможность довольствоваться теми скудными фактами, которые были благолепно скормлены немногим ранее. Но Малфой молчит, не намереваясь вдаваться в продолжительные расспросы, по крайне мере пока.

С чего начнем?
Слизеринец с удивлением смотрит на Готье, только сейчас понимая, что она настроена слишком серьезно, и кажется и правда, негласно произвела его в статус личного преподавателя. Это было до крайней степени странно, почему-то именно так казалось Малфою. Ну какой, к черту, из него учитель, что он может ей объяснить, и как может помочь в том, с чем по сути, должна разобраться только она сама. Но с другой стороны, все это выглядит более чем интригующе, и Драко соглашается на условия этой негласной игры, попутно воскрешая в памяти, полезную для данной ситуации, информацию.

- Хорошо, начнем. – Непринужденно, соглашается слизеринец, отходя на центр комнаты. – Палочка не слушается тебя, потому что не чувствует твоей силы, твоего влияния над ней. – На несколько секунд, Драко подумал, что так должно быть выглядит Грейнджер, пытающаяся научить своих не сильно мозговитых дружков, элементарным истинам – только, разумеется, намного надменнее и более занудно. Малфой усмехнулся своим мыслям. – Тебе нужна экстремальная ситуация, в которой у тебя просто не будет права на ошибку. – Когда Драко говорил Готье о заклятиях боевой магии и защите, в некотором роде, он даже не шутил, хотя и выглядело это возможно иронично. Возиться же с основами можно было долго и бессмысленно, не понимая особой важности от заклинаний левитации или же трансформации предметов на данный момент. – Разоружи меня. – То самое важное, чем нужно научиться снова, безошибочно владеть. То, что может спасти жизнь или дать выиграть время.

Интересно, Поттер, так же просвещал свою недальновидную армию?! Если так, это заранее обречено на провал.
- Давай, Карен. Мне ничего не стоит обездвижить тебя, если ты не предпримешь, что-нибудь, прямо сейчас. – Малфой вскинул вверх левую бровь, хитро посмотрев на Готье. В конце концов, это было не такой уж плохой мыслью, если к концу этого необычного дня, Карен не решит-таки сама рассказать, все то, о чем Драко, благоразумно предпочитал не спрашивать. И пусть она дозирует информацию, лишь бы не врала. Одной тайны, им теперь было достаточно, и если не до конца жизни, то на достаточно длительное время, это уж точно.  – Ну, если мисс Готье, желает оказаться на полу… - Слизеринец наигранно пожал плечами, направляя волшебную палочку на Карен и вкладывая в смысл этих слов, намного больше провокации, чем простое дружеское предупреждение.

Когда в жизни Малфоя бывали моменты, требующие серьезных волевых решений или же обоюдных договоренностей, он всегда выбирал первое, используя метод молота и наковальни. Где своеобразным тараном были верные телохранители Крэбб и Гойл, а роль наковальни, по которой производился сокрушительный удар, отводилась несчастной жертве. Теперь же, все чаще, Драко ловил себя на мысли, что компромисс является не самым худшим вариантом, из возможного развития событий. В чем заключалось такое разительное переосмысление ценностей, как факт – все реже слизеринцу доводилось выступать в роли карающей силы, и все чаще в совершенно противоположном амплуа.
Идти на компромисс с Карен было не легко, однако, эти действия имели одну конкретную цель, и пока она еще теплилась в голове Малфоя, он готов был скрежетать зубами, сжимать руки в кулаки, но тактично сдерживать собственные порывы, в очередной раз довести их интригующий разговор, до пикирующей точки.
Не сейчас!
И эта мысль, как то успокаивала и давала возможность переключиться на свое собственное новое амплуа – эксперимент достойный стороннего созерцания.

Но будь ты хоть трижды выдающимся учеником Хогвартса, вложить собственные умения в голову другого человека, стоило больших усилий, а то, и вовсе виделось, невозможным. Однако, Малфой, увлеченный новым витком их с Карен, негласной игры, готов был побиться головой об стену, лишь бы лицезреть результаты собственных методов преподавания. И первый этап провален – не действуют, не псевдоугрозы, ни предупреждения, ни патовые обстоятельства, выстроенные самим слизеринцем – палочка Готье, будто специально насмехаясь над своей хозяйкой, оставляет ее на поле боя, безоружной.

- Ты слишком много думаешь. – Звучит, как приговор для заучки вроде Грейнджер, но в случае с Карен, имеет совсем другое значение. Малфой опустив палочку, подходит ближе к девушке. – Ты не веришь в себя. Начинаешь размышлять о том, получиться или нет. Заранее обрекаешь себя на провал. – Если бы магия была наукой рациональной, основанной на логике разума и зацикленности верных ходов, Готье возможно преуспела бы, совершая заученные движения и произнося избитые слова заклинаний, на деле так и продолжая не верить в свои силы. Однако суть чудодейственного мира, была как раз таки в противоположном. Не зря же ни одно из непростительных заклинаний не срабатывало, если произносивший его человек, не был в нужной мере возведен к тому действию, эмоционально. Другими словами – он впрямую изливал свою злобу, ненависть или ярость, через собственное колдовство.

- Не зацикливайся на результате. Тебе просто нужен свой источник эмоций. – Малфой внимательно посмотрел на Карен, словно пытался разобрать, понимает ли она его. – Черт… ладно, смотри. – Взяв девушку за руку, Драко подвел ее к книжному стеллажу. Слизеринц неуверенно направил палочку в сторону фолиантов:

- Incendio - Тусклый сноп света вырвался из волшебной палочки, одна из книг, с негромким хлопком упала с полки и еле заметно начала тлеть. Малфой на несколько мгновений остановил свой взгляд на неудачном эксперименте, а затем неожиданно резко повернулся к Карен, сократив расстояние - до минимального.
Прежде чем, Готье успела бы понять, в чем дело, обхватив одной рукой за талию, Малфой поцеловал Карен.  Всего лишь соприкосновение губ, всего лишь ощущение нужного тепла, и по всему телу, как бы это красноречиво не звучало, пробегает волна электрического тока, того самого, который так необходим, так нужен, и который виделся таким желанным наваждением, с той самой ночи на Астрономической Башне.

- Incendio. – Белый всполох в одночасье достигает не разгорающийся фолиант, и возникшее яркое пламя, тут же начинает пожирать пожелтевшие страницы.
Драко усмехнулся, оставив в уголках губ самодовольную улыбку, и неохотно отступил на шаг от Карен – действие это далось ему весьма непросто. – Наглядный пример. – Пожав плечами, произнес Малфой.
На самом деле, где-то в глубине души, у слизеринца был еще один вариант, по которому Карен никак не могла справиться со своей палочкой, и связана эта пагубная мысль была со многими фактами из биографии девушки, правда вдаваться в такие размышления Драко совершенно не хотелось. В конце концов, Готье всегда может купить себе еще одну палочку, посговорчивее.

И да, и нет…
Сбалансированность, конечно, не была в чести у слизеринца, но однако сегодня, Малфой был не прочь прибегнуть к ней, дабы сохранить хрупкое равновесие. Делать вид, что проявление эмоций в столь страшное время, стало с родни чему-то запретному, осуждаемому и принятому к исполнению разве, что среди гриффиндорцев, кажется, было, всеобщим помешательством, и Готье будто бы в насмешку над всем уже произошедшим и свершившимся, поддерживала этот массовый психоз.

И да, Малфою было сегодня абсолютно и эгоистично плевать, на то добьется ли Карен, каких-либо успехов во владении собственной палочкой, или их несерьезные попытки, устремятся к более интересному времяпрепровождению, наполненному чувственностью, эмоциями и близостью двух людей. Однако… тяжесть мыслей Готье, передавалась и Драко, заставляя в очередной раз, забыть о том, что хочется сердцу, и позаботиться о том, что должен делать рассудок, здравый смысл, ну и все прочее, что отличает человека от животного. Тлен.

- Может быть, стоило, - Усмехнувшись, заметил Малфой. Теории о том, что слизеринца изо дня в день кто-то хотел убить, становились все скучнее и обыденнее, и уже не вызывали каких-то особых эмоций. А принять смерть от руки Карен, могло быть даже очень приятно, и в какой-то степени заслужено. Однако, Готье, кажется, эта мысль совсем не веселила, и Драко поддался ее настроению. – Боишься, что когда-нибудь не сможешь сдержаться… - Это могло случиться, конечно, с каждым, разница была лишь в последствиях, что несли за собой, совершаемые, неконтролируемые действия. А у Карен был наглядный пример… кровный пример. – Думаешь, что это все может плохо закончиться? – Более вкрадчивых форм и не подберешь. И будто в подтверждение этих крамольных догадок, позади Малфоя с грохотом падает книжный стеллаж.

Драко смотрит на Карен, но не подходит к ней, зная, что она поглощена собственными мыслями, что теперь еще сильнее терзают ее изнутри.

- Тебе стоит задуматься не над сходствами, - мало ли, что заложено у тебя внутри, все это только основы, зерна, семена, посеянные, чье-то неуверенной рукой, но вот прорастут ли они, или погибнут в зачатках, зависит только от тебя. Если бы это понимало, как можно больше людей. – но над различиями. Может тогда, в следующий раз, когда ты будешь злиться, и захочешь убить меня, вспомнишь, о том, что я люблю тебя. – Изменит ли это что-нибудь? Колыхнет в душе?! – И тогда, возможно, ты ограничишься тем, что просто швырнешь в меня книгой. – Полуулыбка и попытка свести все в шутку. Но, все еще ощущая на себе тяжесть гнетущих мыслей той, что кажется, никогда не готова освободиться от того, что над ней довлеет. И лишь от того становилось страшно, что в этой ситуации только Карен могла помочь сама себе. Только она, одна.

Отредактировано Draco Malfoy (2017-01-08 15:44:04)

И ты блефуешь что, что ты возьмешь,
Когда Морфиус выбрать предложит таблетку, а?

Что это? Помесь раздражения и одновременного счастья на ее лице, где-то в уголках губ, затерянной неровной складкой, и в отблеске глаз… Показалось?! Хотелось бы верить. Но ведя все эти разговоры, что за и против собственной логики – становится, тошно, становится нервно, пусть на уровне клеточном, но все-таки непременно не по себе.
Пусть он будет, лишь бы не было желания воспользоваться, этим чертовым ножом. Или легкая поправка, желание все-таки есть, но возможность не находиться?!
Малфой усиленно не хочет думать о том, что возможно застанет его врасплох намного позднее, нахлынет едкой соленой волной, когда будет поздно, возвращаться к единице отсчета, когда придется тонуть в собственных догадках, не имея возможности, узнать правду, наверняка.

- Тяжкие телесные повреждения караются по закону, - всего лишь легкая попытка вновь обернуть все в шутку, будто не ощущая то ли напряжения, то ли расточительного негодования Карен. К черту, всегда проще, сделать вид, что чего-то не досмотрел, не понял, чем лезть в эту жижу, с головой, вымещая все мыслимые и немыслимые эмоции, на собеседника, пытаясь понять априори то, что уже нужно было принять за правду, давным-давно. Легче отложить на потом, на завтра или послезавтра, на ту крайность, время которой возможно не настанет никогда, а если и настанет, плевать, тогда и будем думать. Опрометчиво, но жизненно. – и влекут за собой посещение больничного крыла с бульоном и фруктами, для пострадавшего. Такой расклад дел, должен поубавит твой пыл.

А в прочем да, давай забудем, как будто по голове шарахнули заклятиям забвения. Откроем широко глаза, что бы посмотреть не на то, что нас окружает – все эти стены, сдавливающие грудную клетку, но на самих себя. Что бы запомнить, что-то новое, что-то более приятное сердцу. Друг друга.
И Малфой ловит судорожно, сначала этот долгий взгляд, что принадлежит Карен, затем ее чуть заметный шаг, ему навстречу. А после, со всей уверенностью своих мыслей,  рукой перехватывает ее запястье.
- Я начинаю привыкать, к этому контрасту. – Выжидающий, немного провокационный взгляд глаза в глаза. – Сначала мы портим друг другу настроение, - Малфой буквально рассуждает вслух, медленно проводя тыльной стороной ладони, по щеке Карен. – а потом, неосознанно, поднимаем его.

Было бы совсем неплохо разгадать тебя, да только, кажется, что затаенная боль, и какая-то мука, снедающая изнутри, так навсегда и останется только твоей. И возможно ли сломить эту грань, или она нерушимо выстроена на века?!

- Карен. – Практически шепотом, будто кто-то еще может услышать. – Хотя бы на десять минут, пошли все это к драклу.
Войну, смерти, боли и страхи. Палочку, что не слушается в твоих руках. Сомнения во всем и всех. Затаенную обиду и непонимание. Все то, что мучает тебя так сильно, и не дает покоя ни ночью, ни при свете дня.
- Просто побудь свободной.  – То чего им так не хватает, то, что уже утрачено, и кажется, почти забыто. - И сделай то, чего тебе больше всего хочется.
И еще один полушаг навстречу. И еще один взгляд в глаза, словно немой вопрос – «да» или «нет?».

Отредактировано Draco Malfoy (2017-01-18 22:58:33)

Цейтнот войны, захлестнувший по горло, казалось бы, не отпустит уже никогда. Но иногда желания, высказанные тихим шепотом, воплощаются намного быстрее, чем те, что были вымолены криками и безуспешными слезами, на стертых коленях, в безутешном порыве.

Он не слышит ее ответа, но ему нравится то, каким образом она дает ему понять, что принимает эти несложные правила игры. С каждым ее прикосновением, с этим ее взглядом, сквозь темные полуопущенные ресницы, он видит, то, что не дает ему права долго размышлять. То чему сразу хочется поддаться, даже не смотря на то, что это совсем не похоже на те провокации, к которым, как ни странно Малфой уже привык.

- Тренировки бывают разными. – Это звучит само собой, слизеринец, даже не задумывается о том, что говорит Карен. Разве это имеет значение? Имеет ли вообще, значение что-либо, кроме нее самой. Как данность, как факт. И это принимается быстро и опрометчиво, вместе с тем, как черный цвет мантии, струящейся тканью, ниспадает на пол. Он провожает этот порыв полуулыбкой, совсем неприкрытой, но без тени иронии.
Остается только, воспользоваться тем, что Карен увлечена пуговицами на его рубашке. Мерным жестом, откидывая ее волосы с шеи, и наслаждаясь видом не прикрытой кожи.

- С другой стороны, если тебе мешает интерьер, - И, приблизившись на столько, что можно было бы услышать и едва различимый шепот, оттянув момент, остро добавляет: – я всегда могу завязать тебе глаза. – И медленно отстранившись, будто случайно, дотронуться пальцами, до собственного форменного галстука, слегка оттянув его, что бы не сдавливал горло.

Воздух становится эфемерным, но намного горячее, чем был раньше, то ли от участившегося дыхания, то ли от неизбежности. Но неизбежности приятной и кажется уже досягаемой – протяни руку. И еще в атмосфере царит нечто пряное, точно такое же, как ответ, что уже давно, крутиться неуместным ураганом в сознание Малфоя.

- Тебя. – Выдыхая жарким поцелуем в шею, и не заставляя себя видеть реакцию взгляда, и меняющегося выражения лица Карен. Не видеть, но почувствовать – и это становиться практически главной целью на данный момент. Спускаясь настойчивыми прикосновениями губ по линии шеи к ключицам, попутно расстегивая форменную блузку, и одним движением рук, обнажая плечи той, что влекла так давно, но не давала ни единого шанса, исполнить свои намерения. И это все не в голове, а лишь инстинктами, и ощущениями, через прикосновения, с прикрытыми глазами.

Нарочито опасная возможность быть рядом, но не быть вместе, уходит в прошлое, в то ли прошлое, которое кануло навсегда в бездну, или то, что неуловимо поджидает за ближайшим углом, в любую минуту может накинуться и безжалостно расстрелять из баллисты, все выстроенные тобой воздушные замки.
Очнись Драко Малфой! Где гарантии, что огонь, который ты разжигаешь, будет только лишь согревать, и не спалит все дотла, развеяв ночным ветром, пепел оставшийся после.

Отредактировано Draco Malfoy (2017-01-22 02:39:38)

Резкими очерченными гранями, действительность перед глазами становится более расплывчатой. Или может это в тумане рассудок – нет в организме ведь ни капли алкоголя. И, отчего тогда пьянеть, отчего чувствовать этот катарсис, не подкрепленный на деле реальным положением вещей. Однако, все больше в этой диссонансной партитуре улавливаются знакомые ноты, но совсем не те, которые ожидалось встретить. И потому этот взгляд (осознанно ли?), становится совсем непривычным, вернее привычным и даже знакомым, но совсем не ожидаемым от нее – от Карен.

Он будто со стороны видит нечеткие жесты, но конкретные, направленные на определенные цели, действия. Как избавляет она его от галстука, как расстегивает рубашку – все это вплоть до ее прикосновений на собственной коже, осязаемо, и ощутимо, знакомо – и одновременно по-новому.
А в голове шальная мысль, что вообще-то брюнетки, становятся камнем преткновения, что ли. Но все это проходит так, же резко, как ощущение позвоночником, через ткань, не снятой рубашки, холодной стены. Не отрезвляет, но путает мысли.

- По-моему, ты перепутала роли. – Малфой, насмешливо вскидывает вверх левую бровь. Однако от осознания того, что этот же абсурд преследовал его на протяжении уже долгого времени, не дает покоя. И резко приходит понимание, кто она, и что из себя представляет – вот они недостающие штрихи, для написания общей картины. Вдохновляюще и устрашающе одновременно. Чего только стоит не допустить избитого сценария, чего стоит пойти не по накатанной тропе?
Одним резким движением, Малфой перехватывает запястья Карен, ощущая вблизи, ее сбившийся ритм дыхания. И что бы там ни было на практике, физическое превосходство, дает право устанавливать тот режим игры, который больше по душе тебе самому. Тирания? Деспотизм?
Позволяет беспрепятственно прикоснуться к губам, так надолго, что бы перехватило дух, и дрожью по телу отозвалась нехватка воздуха.
И, в конце концов, эта гонка за первенство, может быть сломана всего лишь парой четких движений, инстинктов животного происхождения, но настойчивых и действенных, априори. Драко, рывком опускается на колени, и тянет за собой Готье, вниз – туда, где смешиваются все понимания о запретном и допустимом, - туда, где под ногами, лишь черная ткань мантии, а в остальном лишь холод пола, и жар близости.

- Тебе не идет, всегда быть грубой. – И самодовольная ухмылка в уголках губ. Чего уж проще, сказать о том, что итак является общеизвестным фактом. Найти болевые точки и испытывать терпение на прочность, перемежая все это с самым что ни наесть физическим контактом, подогревая, страсть друг друга.
Прижать Готье к полу всем своим телом, попутно скидывая рубашку, не давая ей ни секунды опомниться, потому что это уже совсем другое измерение чувственности, совсем другая зависимость. Лишь ладонь, скользит от ее плеча к животу, навязчиво касаясь пальцами груди, и сжимая наиболее чувствительную плоть. И прежде, чем она захочет, что-то возразить, а в этом желании у Карен никогда не было равных, Малфой, снова накрыл ее губы своими, преднамеренно слегка прикусив нижнюю. Горечь контраста и легкая эйфория первенства, застилала глаза, хотя разум все еще пытался найти пагубные аналогии.
Черт!
Это совершенно не нравилось Драко, и от мыслей, набежавших стремительной чередой, приходилось отстраняться и абстрагироваться, заполняя каждую клетку себя самого, той, что находилась, как никогда рядом. Сейчас.

В твоей голове щелчки. Переключатели один за одним – вне сети. Ты борешься с тенью, что откидываешь сам, не понимая насколько это глупо – не осознавая, что даже в дождливый день она вряд ли тебя покинет. Спрячется, скроется, но не оставит один на один с собой. Ровно, как и твое прошлое – оно не преследует, оно просто есть, и всегда будет, сколько не стирай себе память.
Можешь ли отринуть, невзначай, это пустое, или не такое уж оно и горькое, что бы отплевываясь, глотками запивать его новым, будущим?

Не хлыстом, но словом, Готье умеет выбить из колеи, даже когда, кажется, что готов, уже ко всему. Чертовы мужские привычки, чертовы мужские мысли – глупая природа, или кто-то свыше, будто в насмешку наградивший всем этим джентельменским набором, юного идиота. В независимости от того, сколько тебе – шестнадцать или же шестьдесят. Отчего- то в такие моменты возникает вопрос – чего же хочет женщина, что бы ей соврали, но сладко и льстиво, или же выплеснули нерентабельную правду, обелившись в глазах вопрошающей? Двояко. Однако, для такой ситуации у мужчин давным - давно найден верный ответ – молчание. Но не ее ли последующие действия, полноправно ввергают тебя в уверенность, что все это не самое страшное, и волна раздражения из вне, вполне себе готова смениться на пылкую страсть – внутри.

Инстинктивно следуя зову, тому, что заложен, где-то на уровне самом низшем, где обычно зарождаются пороки и нереализованные мечты, приподнимаясь на локтях так, что бы можно было сполна разглядеть ту, что обнажила, не только душу, но и свое тело. Не готовый сейчас замечать ни стука постороннего предмета – глухим ударом об пол, ничего, что могло бы отвлечь от нее самой. Наклоняясь, и пробуя осторожными губами, на вкус кожу на шее, и ниже – на груди, и снова ниже, сжимая ладонью, не сильно, но дерзко кожу бедра, проводя языком по животу, то целуя, то прикусывая – попеременно. Ненавязчиво скользя пальцами по внутренней стороне бедра к лону, а позже прикасаясь губами – намеками на поцелуи, или что-то более трепетное, как сама Карен, в руках Драко.

И если она примет его действия за провокацию – то будет права. А если же рискнет, и предположит, что это слишком хрупкая связь, что бы рушить ее сейчас – снова окажется на верном пути.
С Готье Малфой хотел всего и сразу. Либо сразу убить, либо сразу любить – третьего тут не дано. И от этой смеси желаний, иллюзорно – надуманных барьеров, и всего прочего огонек маленькой искры разжигался быстро и яро, в связи с тем, как естественная природа брала свое и требовала мучительно-скорейшего развития событий. По законам жанра. Не больше и не меньше, продолжая вырисовывать языком, нечто немыслимое, но определенно трепетное, не отрываясь, будто пробуя на вкус.