Когда ты снова и снова не находишь себе места. Когда в подкорке твоего сознания теплятся мысли о скором провале, жизнь превращается в сплошной цейтнот. Ты перестаешь жить, ты глупо, монотонно, непомерно существуешь. Изо дня в день, из часа в час. Куда-то идешь, что-то ешь, зачем-то выполняешь набор заученным механических процессов, при этом постоянно опасаясь, что тебя разоблачат задолго до твоего провала. Ты превращаешься в дикую субстанцию, без чувств, без эмоций. И однажды тонкий сосуд тебя самого будет переполнен, взорвется и всех кто будет рядом накроет осколочной волной взрыва.
Мысли Малфоя разбегались по всей голове, и даже кажется по всему телу. Они упорно отправлялись в подземелья Слизерина, рывками, опасливо заглядывали в выручай - комнату, а потом стремительно оказывались в родовом поместье и снова возвращались в закоулки Хогвартса. В общем, мысли Драко Малфоя были везде, где угодно, но точно, не на уроке трансфигурации. От этого-то, голос профессора  МакГонагалл, раздававшийся то справа, то слева, то, кажется вовсе со всех сторон сразу, нагнетал ситуацию и периодически заставлял Драко делать различные маневры со своей волшебной палочкой, изображая роль среднестатистического студента. И не то, что бы трансформация предметов не вызвала в душе слизеринца никаких откликов, просто на данном этапе своей жизни Малфой упорно чувствовал, что это ни с чем не сравнимое бездействие. Пустое и пугающее.
Бесполезная трата времени. – Сквозь зубы произнес слизеринец, когда профессор МакГонагалл, в очередной раз продемонстрировала неповторимые способности в области своего предмета. Это походило на пытку. Драко устало склонил голову на руку, и безучастно принялся наблюдать за тем, что происходило в кабинете. Но и это занятие надолго его не заняло. Сосредоточенность одних студентов и глуповатые взгляды других – извечный школьный контраст. Выслуживающиеся лица гриффиндорцев, перед своим деканом, вызывали у Малфоя рвотные позывы. Хотя если задуматься, еще на первом курсе основным лидером по подхалимажу и лицемерию был факультет слизерина, а Драко явным лидером оных. Но это время давно прошло, а наступившее нещадно диктовало свои условия.
Еще год назад Малфой непременно нашел бы, чем заняться на подобном уроке. Лишний раз упрекнуть в чем-нибудь золотое трио, или с пресловутым сарказмом задеть заучку Грейнджер  - Драко сделал бы все и сразу, получил бы замечание преподавателя, но остался бы крайне довольным собой. Сегодня же слизеринец в глубине души отчитывал себя за то, что во все решил прийти на трансфигурацию. Так неоправданно и так бесполезно.
Если бы нас учили превращать живого пожирателя смерти в мертвого, было бы куда, как полезней. Скоро у всех на уме будет одно только желание – выжить. И чем тогда каждый из вас сможет обезопасить себя,… молчите,… сами знаете – ничем!
А часы тикали. Торопились. Подгоняли. Нашептывали. И укоризненно цокали языком. Малфой подумывал было уже сымитировать  из себя глубоко больного, благо несколько бессонных ночей проведенных за невеселыми мыслями и провальными стратегиями сыграли бы в этом деле на руку, и, отпросившись у профессора МакГонагалл якобы в больничное крыло, отправится на восьмой этаж. Слизеринец отчетливо ощущал ярое стремление, как можно быстрее оказаться вне стен этого кабинета. Чем были вызваны столь необузданные желания, Драко объяснить наверняка бы не смог. Еще немного поиграв с собственными ощущениями, Малфой все-таки не поддался стремительному искушению, и решил стойко вынести каторгу до конца – остался на своем месте.  Но вконец опустошенный, бездействием, и аморфным состоянием, что царило вокруг него, опустил голову на парту, будто надеясь, спрятаться с помощью этого нехитрого способа от всего мира.
Надеюсь, в голову к этой старухе не придет гениальная идея проверить мои «успехи»…
Малфой устало закрыл глаза в иллюзорной надежде на то, что когда он откроет их в следующий раз, его предлагаемые обстоятельства круто поменяются, и заставят порадоваться новому обороту жизни.

Отредактировано Draco Malfoy (2016-06-07 17:11:58)

Трансфигурация. Внимание, точность и определенная доля бесшабашности - не зря ведь лучшие мастера в этой области являются выходцами с Гриффиндора. Карен относится к этому предмету с любовью, иначе бы ни за что не стала продолжать обучаться ему.
С первого раза заклятие ей, конечно, не удается. Точнее, удается на половину. Она так сосредоточилась на растении, что совсем забыла о второй части - емкости под него, а потому вместо керамического горшка перед ней горшок... зеленый, с выбивающимися по каемке листиками. Чудесно. Карен краем глаза следит за профессором, благодаря Мерлина, что та находится не у ее парты, и быстро возвращает свое творение в первоначальный вид. Самое время сосредоточиться и сделать все с самого начала. Правильно. Но вместо этого Карен косится на Малфоя, который всем своим видом изображает вселенскую печаль, хоть решение для одной проблемы было успешно и безболезненно найдено, и все ее мысли вновь уходят от трансфигурации к сферам менее материальным, но более существенным. Отголоски леса до сих пор врывались в жизнь Карен, а учитывая, что на неделю наступило настоящее затишье, Готье всерьез предвкушала бурю.
- Малфой, изобрази хоть какую-то деятельность, пока с нас баллы не сняли, - тихо ворчит Готье, вернувшись на бренную землю, потому -то и спешит вернуть туда же своего собрата по несчастью. Баллы снимут с него, Снейп опять будет отчитывать всех. Не говоря уже о том, что захочет вмешаться в дела, о которых, на что Карен очень надеялась, ему пока ничего неизвестно.
Готье передергивает плечами, словно от наваждения, чтобы перестать думать о том, о чем не надо, и делает решительный взмах палочкой. Все бы хорошо, но растение тоже выходит керамическим. Тяжело вздохнув, Карен возвращается к началу. Снова.
Она, наконец, дочитывает инструкцию до конца и, находя место, в котором ошиблась до этого дважды, исправляется. Результат, конечно, не идеален, и растение если и производит впечатление живого, то хорошо потрепанного, а кое-где от него так и норовят оторваться странные жилистые стебли, но как в таких обстоятельствах создавать живое, да еще и не агрессивное, а, может быть, еще и красивое, Карен искренне не понимает. Для полноты картины не хватает жизнерадостных улыбок гриффиндорцев, но они, к сожалению, сосредоточены не меньше на задаче, поставленной своим деканом.
Карен чуть подправляет свое задание, пытаясь придать ему свежий вид, но, как ей кажется, за этим процессом зорко наблюдает профессор, а потому она почти сразу прекращает это нехитрое действие.

Членство в Попечительском Совете Хогвартса не было большим удовольствием, но Фрида Забини героически несла взваленное на себя бремя. Ее нельзя было назвать матерью-наседкой, как могло бы показаться, которая хочет только получить лишнюю возможность контролировать своего сына еще и в стенах Школы, но периодические визиты в замок хотя бы вселяли в нее уверенность, что ее наследник в безопасности - впрочем, можно ли говорить о безопасности юноши, на котором лежит проклятье, о котором он даже не знает? Все весьма относительно... Но - такие меры безопасности лучше, чем ничего. Тем более, Хогвартс в последнее время явно перестал быть безопасным местом - и дело было не только в окружающей политической обстановке - Замок, известный своими чудесами и выходками, в последнее время перешел все границы. О существовании Выручай-комнаты Фрида не знала до недавнего времени. Да и откуда бы ей, девочке-отличнице с Рейвенкло, о ней знать? Большую часть ее времяпровождения в Школе составляли книжки и учеба, а уж никак не вечеринки - или для чего там в принципе может быть использована эта комната? По дороге в Хогвартс коллега, молодой работник Министерства по имени Генри Бейл, кратко ввел Фриду в курс дела. Та лишь нервно передернула плечами и взяла с самой себя слово обязательно взять с сына обещание никогда, ни под каким предлогом, в нынешних обстоятельствах в эту комнату не соваться. Если бы только Фрида знала!
Замок поражал своим величием каждую новую встречу. Что и говорить - итальянка искренне любила это место. Семь лет в школе были замечательным воспоминанием даже несмотря на то, что разнообразием эти семь лет не блистали. Коридоры и стены казались знакомыми и дружелюбными раньше - сейчас же, понимая, что внутри замка что-то постоянно меняется, Фрида уже не знала, чего от него ожидать - и потому была насторожена и напряжена.
Согласно заданию Бейла, Фриде и ее товарищу предстояло отправиться на занятия к шестому курсу - на их удачу, как раз весь шестой курс сейчас находился под внимательным надзором Минервы МакГонагалл, прекрасно знакомой Забини по школьным годам. Сказать, что она обожала Трансфигурацию в свое время - не сказать ничего. Более любимым предметом было, наверное, лишь зельеварение. Интересно, помнит ли Минерва свою студентку? - думала Фрида, толкая дверь знакомого кабинета и разрушая установленную там тишину бесцеремонным стуком своих каблуков.
- Добрый день, профессор МакГонагалл. Добрый день, дети. Я прошу прощения за столь бесцеремонное вторжение, но мы прибыли по срочному распоряжению Министерства. Мое имя - Фридолин Забини, я - Член Попечительского совета, и мне нужно задать несколько вопросов Вашим ученикам. В приватном порядке и не только.
Забини обвела взглядом всех присутствующих и постаралась улыбнуться максимально доброжелательно - впрочем, напряжение женщины читалось в каждом ее жесте и слове, в первую очередь потому, что сына в кабинете она не наблюдала. Впрочем, детали и причины его отсутствия Фрида выяснит позже - даже несмотря на то, что внутри зашевелилось какое-то нехорошее предчувствие.

Какого дракла им всем так важно, что бы он взмахивал своей волшебной палочкой. Какого дракла они все так желают увидеть, как он превращает это чертово перо в гребанную вазу. Какого дракла к нему прицепилась Готье. Какого…. и всего в паре метров от Малфоя, зависли капли воды, пролитые растяпой - Браун, а после завороженные МакГонагалл отправлены в небытие, так и не достигнув своей цели.
- Жить надоело, Браун! – Не вопрос, утверждение. Малфой прошипел это так яростно и так злобно, что практически не удивился, когда ему досталась порция уничтожающих взглядов от декана Гриффиндора, хотя возможно не только его грубые слова, но и полное отсутствие деятельности, побудили МакГонагалл к таким методам воспитания.
Ну, хоть не стулом по голове!
- Готье займись своими делами, и не лезь ко мне. – Более радушно, чем для Браун, но, пожалуй, все так, же холодно. И не утруждая себя больше ни в каких словах и ответах, Драко демонстративно отвернулся к окну, опустив тяжелую голову на собственную, согнутую в локте руку.
Если можно было бы превратить их всех в вазы с цветами… нет лучше в венки с черными лентами! О, да! Как они достали… как они все достали.
И еще один полный презрения и жгучей досады, взгляд на этот раз достался Гермионе, которая распалившись, пыталась помочь рыжеволосому, долговязому придурку.
Мать Тереза! Мерлин, да за что мне все это?!
Прибывая в невесомости и отчужденности своего положения, Малфой было уже хотел задремать, надеясь найти спокойствие, хотя бы в своих снах, как вдруг, какое-то мельтешение в дверях отвлекло его от этой грандиозной затеи.
Пара учтиво кинутых фраз тут же разнеслись по всему кабинету, достигнув ушей МакГонагалл и всех студентов. Драко обволокло холодом, он буквально прирос к своей парте и не мог пошевелиться.
- Какого дракла… - Кажется вслух, но лишь сдавленным шепотом, так что услышать его никто не мог, само собой срывается с губ Малфоя. В кои-то веки он полностью поддерживает гриффиндорского декана. Допрашивать детей прямо во время урока – не слыханное хамство.
Почему бы старухе просто не прогнать ее… - Дама из попечительского совета, чье имя Драко благоразумно прослушал, показалась очень знакомой, возможно, он видел ее в Министерстве Магии, или же про нее, что-то писали в "Пророке". А в прочем не важно, главное она здесь и она хочет допросить их… их? Может быть скорее, кого-то одного, кого-то определенного.
Мысли Драко предательски забегали в голове, хотя внешне он старался не показывать этого. Слизеринец даже на несколько секунд перевел внимание, на сидящую рядом Карен, надеясь, что еще не поздно, с ее помощью создать видимость того, что ему до одури интересна данная тема трансфигурации. Это было бесполезно. Такое ощущение, что в Хогвартсе сто лет уже ничего не происходило, и сейчас все ученики, будто завороженные смотрели на внезапную гостью, негласно требуя хлеба и зрелищ.
Зашибись! Конечно, только допроса здесь не хватало. Чего еще ожидать от этой чокнутой школы!

Малфой в своем репертуаре. Хорошо хоть замечает что-то вокруг себя, а не только сидит, тупо уставившись в одну точку. Карен очень надоело наблюдать за пафосно страдающим Малфоем, не желающим ничего менять ни в своей, ни в чужой жизни, но не наблюдать она не может. Тем более, что как раз в этот момент Браун пытается вылить содержимое из только что сотворенного графина прямо на Драко. Попытка эта оказывается пресечена МакГонагалл, но Карен все равно молча выставляет щитовые чары, чтобы не дай Мерлин ничего не полетело еще и в нее и ее потом не отчислили за нападение на Лаванду - со Снейпа станется. И не посадили. Для них с Драко это особенно актуально: агрессия ни ему, ни ей ни в каком деле не помощник, даже в качестве ответной меры.
- Может быть мне и это задание за тебя сделать? - ядовито произносит Карен, не сдержавшись и не сводя взгляда с профессора, и замечает, как последняя меняется в лице. Почему - Карен даже не успевает подумать - ответ приходит прямо из открытой двери, с нежным голосом незнакомой Готье женщины, которая, вероятно, является матерью Блейза. Час от часу...
В кабинет заходит представитель Попечительского совета, не удивительно, вот им первая кара за лес, и через мгновение, после возмущения профессора, Гавейн Робардс, который с начала этого года дежурит в школе, дракл его дери. Он начинает говорить и Карен вздрагивает, искренне напуганная, и почти ровняется с Драко, по-детски надеясь, что Робардс ее просто не заметит. Она спиной чувствует на себе пронзительный взгляд, словно кто-то выбирает жертву, и счастливо выдыхает, когда в качестве этой самой жертвы на допрос выбирают Лаванду Браун.
Видимо, им все-таки нужно придерживаться версии "мы здесь из-за леса".
- Будь другом, Драко, - близко-близко подтягиваясь к Малфою, очень-очень тихо, почти касаясь губами уха, и неожиданно ласково обращается к нему Карен, - если этот человек начнет тебя о чем-нибудь расспрашивать - просто уводи с темы, и говори о чем угодно, только не о том, что ему нужно, - в том, что у Робардса есть способности, чтобы выйти на тайные планы, обозначенные легкими косвенными намеками, она не сомневается. И лучше состорожничать заранее, чем потом плакать над своей судьбой в Азкабане.
Впрочем, объяснять Малфою, почему она о каком-то авроре такого высокого мнения, даже, видимо, выше, чем о Темном Лорде, она не собирается - слишком много времени для этого нужно, но предупредить об опасности обязана как никогда. Робардс точно будет спрашивать не только о лесе, и не столько о нем.
А еще лучше, если Карен получится уйти отсюда. Или им обоим.
- А если у тебя есть план, как смотаться отсюда, пока нас не начали допрашивать, то за мной должок, - Карен знает, что по ней видно, как она испугалась, и что это повлечет лишние вопросы как минимум со стороны Малфоя, но с ним разговаривать проще, чем с отцом или начальством Аврората, которое обыскивает твой дом по нескольку раз в год.
И почему МакГонагалл не дала этому графину упасть? Хорошее было бы оправдание для прогула, особенно, если бы он пробил кому-нибудь голову.

- Вы планируете задавать вопросы прямо на уроке? Другого времени у Попечительского совета нет?
Иногда неуемное любопытство и ершистость местного персонала начинала Фриду раздражать. По мнению итальянки, было предельно очевидно - если они явились сюда в такое время, прерывая учебный процесс, значит, действительно, другого времени нет или, по крайней мере, его сочли неподходящим. Министерство Магии имело власть и имело право распоряжаться этой властью ровно так, как самому министерству захочется - если захочется поднять всех учеников из постелей в три часа ночи для допроса - Министерство может это сделать. Министерство имеет на это право. Хотя Фрида, впрочем, будучи работником Министерства и представляющей сейчас власть пусть даже и абсолютную но, в то же время, вполне лояльную, не имела права высказать свое недовольство - на фразу Минервы ей пришлось лишь улыбнуться - не слащаво, как Амбридж, но и не холодно, как улыбались светские леди на приемах - такого уж свободолюбивая натура Фриды Забини не потерпела бы.
- Да, профессор МакГоннагал. Видимо, власть Министерства и глава Попечительского Совета решили, что провести допрос нужно именно сейчас. Мы исполняем их приказы - будьте добры исполнить наш.
Судя по выражению лица, Гавейн был куда спокойнее, чем Фрида - по крайней мере, поведение профессора Трансфигурации не вывело его из себя, и он спокойно направился к задним столам, занимая место, удобное для беседы с мисс Браун. Фрида предпочла отправиться за ним - сведения, полученные Гавейном, он предполагал направить на благо Министерства - Фрида же предпочла бы тоже ими располагать - на случай, если вдруг информация понадобится Темному Лорду. А то, что Школа уже вскоре станет мишенью для атак Пожирателей Смерти, было для итальянки очевидно, как солнце на синем небе в ясный день. В Школе происходит слишком много вещей, способствующих тому, чтобы атмосфера в ней была какой угодно, но не безопасной - так можно ли простить себе упущение возможности атаковать место, которое все наивно считают самым безопасным местом во всей Британии?
И, казалось бы, сопротивление Минервы сломлено, как нет - откуда-то донесся звонкий голос молодой девчонки - Фрида даже не сразу нашла, откуда. Тирада была впечатляющей, разумеется, но впечатляющей не более, чем чириканье назойливой птички и жужжание мухи в погожий летний день - Фрида бросила короткий взгляд на Гавейна, прежде чем ответить:
- Мисс Грейнджер, я понимаю Ваше рвение оперировать правилами и постулатами. Но я, как член Попечительского Совета, занимающийся, в том числе, и одобрением учебной программы, считаю вполне допустимым проводить и допросы в том числе, когда в Школе происходят вещи, которые угрожают не экзаменам а уже, непосредственно, жизням студентов. Займите свое место и не мешайте, будьте добры. если нам понадобится что-то от Вас - мы Вас позовем.
Разговаривать с девочкой, словно с неразумным ребенком - еще и отстраненно-снисходительно было, наверное, самым лучшим ходом в общении с такой зазнайкой, какой представилась юная мисс Грейнджер Фридолин сейчас. Впрочем, разбираться в богатом внутреннем мире гриффидорки пока у Забини не было никакого желания - даже несмотря на то, что фамилия женщине показалась смутно знакомой. Где она могла ее слышать?...

Неожиданная тяга к знаниям проснулась в Драко ровно в ту самую минуту, как он понял – уроку уже не быть. А ведь в его крови практически забурлило желание превращать графины с цветами в …эээ … да во что угодно – лишь бы не слышать эти занудные, будто отштампованные заранее, речи представителей министерства. Эти необузданные и ярые эмоции захватили, кажется не одного Малфоя, иначе с чего бы Готье, еще несколькими минутами ранее, распаляющаяся своей самодостаточностью и сарказмом, теперь приникла к парте, и упоенно нашептывала на ухо Драко просьбы и наставления, более смахивающие на мольбы, попавшей в паутину мухи.
- Что, Готье, твой старый знакомый? – Искоса наблюдая за еще одним визитером из министерства, поинтересовался Драко. И где только эта бестия умудрилась с ним пересечься, кажется, Карен любила искать себе приключения за пределами Хогвартса, и охотно их находила, а теперь судя по всему, активно пыталась избежать последствий.
В первую очередь я буду спасать свою собственную задницу.
И тем не менее Драко не произнес ничего подобного вслух, он понимал, что у Карен есть множество оснований просить его о подобной милости, и дается подобная просьба слизеринке явно с трудом.
- Поздно, Готье, поздно. Нам остается лишь сидеть тихо, и надеяться, что сегодня не мы звезды этого интервью. – Как только стало ясно, что на «милю беседу» хотят вызвать Браун, Драко даже успел слегка успокоиться и внушить себе, что на сегодня исповедь грехов отменяется, но, тут список допрашиваемых пополнился не озвученными фамилиями тех, кто недавно побывал в Запретном Лесу. И хоть Драко к оным не относился, по слухам, быстро разлетающимся по школе, знал, что в этой опасной прогулке была замешана, выручай - комната, эта логическая цепочка снова ввела слизеринца в некоего рода ступор. Пути к отступлению были отрезаны. Отпрашиваться у МакГонагалл под любым ложным предлогом прямо сейчас, означало лишь привлечь к себе не нужное внимание, ползти под партами, как – то пока еще, было ниже достоинства Малфоя, так, что оставалось сидеть и ждать.
Наверное, еще года два назад, Малфой в подобной ситуации, вальяжно откинувшись на спинку учебной скамьи, приветливо улыбнулся работникам министерства – с должностью и почтением, и непременно бы, отпустил в сторону несчастной Браун пару едких замечаний, зацепив попутно весь гриффиндор, но сейчас…
Цейтнот неожиданно прерван. В голове этот чертов голосок, с нотками занудства, такой же сухой, как выщербленные страницы древних фолиантов, а конечно, он мог принадлежать только ей. Драко бы не спутал. Никогда.
Мерлин, заткнись. Просто заткнись, Грейнджер, неужели ты думаешь, что они станут… Ооо, ну я же предупреждал!
Гриффиндорцам кажется, в гороскопе на сегодняшний день был прописан сплошной аврал: сначала сорванный урок трансфигурации, затем заучке Грейнджер умело указали на ее место, отмахнувшись, словно от назойливой мушки, и в конце концов под натиском системы сдалась и МакГонагалл.
Жаль. Могли бы дотянуть до перемены. А там…
А там и Малфой и Готье, смогли бы скрыться от пристального взгляда дотошных вопрошал. И пусть вечно прятаться от них нельзя, но иногда и маленькая отсрочка давала огромные привилегии. Или, в конце концов, преследователям всегда может надоесть глупая, бездумная гонка. Но уповать на это было в прочем уже бесполезно.
Теперь самым логичным оставалось просто ждать. Не самое приятное занятие в данный момент, но иных вариантов Драко не видел. Сымпровизируй сейчас Готье при всех обморок, вряд ли наследнику рода Малфоев позволят сопроводить однокурсницу в больничное крыло, да и саму Карен, вряд ли куда - либо отпустят, в принципе. А значит – лишь ждать.
Драко вновь повернулся к окну, будто, происходившее за его стеклами занимало его куда больше, чем тот спектакль, что разыгрывался прямо сейчас в кабинете.
Да прибудет с Браун ее болтливость!
Мысленно напутствовал допрашиваемую Драко. Если допрос затянется есть шансы незаметно его покинуть.

— В таком случае мне необходимы координаты тех, кто будет отвечать за нас на экзамене, если тема данного урока всплывет. Уверена, раз Министерство и Попечительский совет сочли данную меру необходимой, они позаботились и об этом, — сделала выпад Гермиона, всё же понимая задним умом, что битву она проиграла. Министерские прихвостни ни в коем разу не будут слушать её и уж тем более не поменяют своих планов.
"Неужели они сами не понимают, как пусто это? Сами не стремятся узнать правду, им всё равно или хочется покозырять властью?" — гневно полыхающий взгляд Гермионы перешел от миловидной женщины к мужчине, но наблюдательности гриффиндорке не хватило, чтобы тут же судить о незнакомых людях.
Гермиона попыталась не улыбнуться на благодарность от своего профессора. В битве Хогвартса за свою независимость и Министерства в том, чтобы её ни в коем случае не отдавать, нельзя назвать явного победителя, хоть и с годов пришествия Альбуса Дамблдора наметились удивительно приятные перспективы. Правительственному институту так тяжко, ведь оно вмешивается во все сферы деятельности магического Соединенного Королевства, а тут вдруг ему в образовательной части оказывают сопротивление! И кто, великолепная шотландка да малолетняя выскочка. Но сейчас это Гермиона, а потом будут ещё и ещё. Они не сдадутся. Они не спасают перед Волде... (Гермиона тихонечко вздрогнула: она пыталась приучить себя к этому имени, просто произнося его мысленно, но пока терпела поражение) Того-кого-нельзя-называть, тем более они не спасуют перед бюрократами.
— Я рассмотрю все варианты, спасибо, — зло отчеканила Грейнджер на совет покинуть страну. Стоит отдать должное, Министерские оказались людьми на удивление неистеричными. Будь тут розовый кошмар, она бы уже заходилась слюной "УВАЖАЙ МОЙ АВТОРИТЕТ!" да злобой в неповиновении, а от этих староста Гриффиндора не добилась даже просьбы покинуть аудиторию. "А было бы хорошо! Я совсем потеряла с правом посещать Прорицания способность нормально воспринимать бред".
— Ты имеешь право ничего им не говорить, Лаванда, — тихо, но отчетливо и различимо для всех, кто в классе, сказала Гермиона, сев наконец на место и сцепив руки на груди, пытаясь каждой своей клеточкой выражать всё внутреннее недовольство и протест против возникшей ситуации.

Отредактировано Hermione Granger (2016-08-09 23:27:00)

Последствия могли быть непредсказуемыми: например, Браун всё-таки открутили бы голову или приколдовали бы к месту навеки. В самом деле, за такую раззявость она заслуживала большего, чем окрика всё подправившей профессора МакГонагалл и змеиного шипения даже не обернувшегося Малфоя! Но – заходила ли речь о том, что Лаванде было не привыкать избегать неприятностей? Выпрямившись, она встретила взгляд профессора и улыбнулась. В этой улыбке были раскаяние и благодарность, честное блондинское, но выразить их у неё не вполне получилось.
И всё же нельзя говорить, что у неё не вышло. Потому что вышло ведь! Не так часто у Лав вообще что-то получается на Трансфигурации, и один из таких случаев был не ранее, чем на прошлой неделе – она отрастила себе великолепные фиолетовые в зелёный горошек усы (под носом до сих пор чешется). Лаванда даже попросила Колина Криви запечатлеть сей исторический момент, и теперь альбом дружбы украшает ещё и колдография усача, без конца чмокающего Парвати в обе щёки. Неправильно это, что за более-менее успешные попытки преподаватели даже не хвалят. Разве это не будет мотивацией для продолжения стараний? Перед тем, как присесть обратно за парту к покрасневшему от попыток сдержать хохот Томасу, Лаванда с плохо скрываемой завистью взглянула на Грейнджер и её роскошный букет пионов, ну и на замершего Рональда рядом ненароком. Не так давно она сама сидела рядом с ним, украдкой сжимая под столешницей тёплую ладонь рыжего и довольно жмурясь всякий раз, как он сжимал её в ответ… В груди заныло, и девушка поспешно взялась за спинку стула, собираясь усесться поскорее и отвлечься на бурное обсуждение только что произошедшего с Дином. Однако её намерениям не суждено было осуществиться ни сейчас, ни в скором времени.
Когда в аудитории раздался незнакомый женский голос, Венди запоздало обернулась и тут же поняла, что за собственными переживаниями заметила присутствие гостьи самая последняя – головы всех присутствующих были повёрнуты аккурат противоположно классной доски. Мысленно отругав себя за невероятно обострённую сегодня невнимательность, Браун заняла позицию активного слушателя, словно бы каждое слово относилось именно и только к ней. Впрочем, даже замешкавшись, она не потеряла сути вторжения взрослых на урок – очередная Амбридж или что-то новенькое? Уловив фамилию представителя Совета, Браун даже успела подметить невероятное сходство Блейза со своей матерью. Было вполне ожидаемо, что профессор МакГонагалл не сдастся без боя, но когда за Забини последовал ещё и серьёзный мужчина, которого Лав неоднократно видела в Хогвартсе с начала года… ага, и имя которого в очередной раз забыла. Впрочем, эта война не касалась её ровно до тех слов о Запретном Лесе, а затем и о её собственной персоне. Сперва Лаванда непонимающе встретила приглашающий взгляд… ммм, мистера Министерская-Шишка, а затем перевела глаза на профессора, вопросительно ожидая одобрения. Вообще, идти на ковёр к нему не очень-то хотелось, и гриффиндорка надеялась, что если не вовсе избежит этой участи, то хотя бы будет не первая, но…
Но тут голос подала Гермиона. Из потока длинных и большей частью непонятных слов Лав, уж слишком не по-брауновски притихнув (может, сказывалось отсутствие Парвати рядом), поняла лишь то, что Забини и тому, другому представителю нельзя было прерывать их урок. Но… ослушаться представителя Министерства? В возникшей паузе Венди стало совсем уж неуютно, она ещё ближе придвинулась к своей парте и, потупив взгляд, принялась разглаживать воротничок рубашки Томаса. Может быть, она и попыталась бы что-нибудь противопоставить им всем, если бы не этот сверлящий взгляд того, на задней парте, и всё ещё звенящая в ушах заумная речь Грейнджер. Нет, драккл подери, блондинка не считала себя глупой или недостойной, совсем не стеснялась своего мнения и уж её уж точно не заботило, что подумают окружающие, но… Но что за “но” она так и не придумала, так как спектакль продолжился, когда все заговорили едва ли не одновременно. В общем гомоне Лав каким-то образом даже успела выловить язвительный вопрос Малфоя о “старом знакомом”, адресованном Готье. Едва заметно приподняв голову, она заметила, как низко слизеринка наклонилась к парте, явно пытаясь спрятаться за Дином, но интерес к проблемам этой девушки быстро вылетел у Венди из головы.
МакГонагалл сдалась. Немыслимо. С оборванным сердцем и поджатыми, побелевшими от напряжения губами, Лаванда двинулась между рядами к задней парте. В груди щемилось недовольство такой быстрой капитуляцией декана и острое чувство несправедливости, ведь профессор даже не попыталась встать на защиту своей подопечной! Запоздало всплывает мысль, что она так и оставила свой графин стоять и пахнуть… Что ж, может быть, Дин додумается обратить его обратно.
Стул показался излишне жёстким. Тишина в аудитории была идеальная, прямо-таки голубая мечта каждого преподавателя. Макушкой Браун чувствовала взгляды, обращённые на неё, они втыкались тысячей острых иголок, но…
Первые вопросы прозвучали резко и без вступлений. Встретив взгляд мужчины, Лаванда нахмурилась. Не неуверенно нахмурилась, и не злобно. Она просто нахмурилась, увидев непоколебимое спокойствие на его лице. Что там говорила Грейнджер? Они не имеют права? И, словно бы в ответ на её мысли прозвучала новая, наполненная безысходного раздражения фраза:
– Ты имеешь право ничего им не говорить, Лаванда.
И впервые за долгое время блондинка почувствовала искреннюю благодарность гриффиндорской заучке. Уверенно выпрямившись, она стряхнула с себя неприятные ощущения, вызванные по-женски эмоционально восприимчивым мозгом, но всё же крепко сжала в руках юбку. Что ни говори, дерзить незнакомым взрослым она не привыкла, и сердце всё ещё колотилось, как бешеное. Всё, что было нужно от неё сейчас – информация. И он её получит… В конце концов, клятву говорить всю правду она не давала.
– Доброе утро, сэр, – вежливо поздоровалась Лаванда и продолжила со скромной улыбкой. – Я отвечу на все ваши вопросы, но сперва не могли бы вы напомнить, как мне к вам обращаться? Я бы обязательно запомнила, если бы мы встречались почаще, но… к сожалению, или к счастью, не довелось ни разу. Вы ведь здесь с самого начала года? Странно, что вас вытянуло бросить свои дела в Министерстве, тем более после произошедшего в прошлом году. Мне казалось, за то лето это дело закрыли. Удивлена, что профессор Дамблдор вообще допустил, чтобы министерские работники находились здесь в учебное время…
Остановившись, девушка закусила губу и снова заглянула в глаза представителя. А не сморозила ли она лишнего?...
– А можно ли мне стакан воды? В горле пересохло, – перевела она тему, беззаботно откинувшись на спинку.
Вообще, скрывать ей было нечего, ведь это всего лишь происшествие в Лесу, и даже не большей частью на её вине. Но почему-то рассказывать эту историю Важной-Шишке-с-Министерства с таким же упоением, как и доброй части школы, Венди не горела желанием.

Отредактировано Lavender Brown (2016-08-26 13:53:18)

Кажется, исход дебатов на тему возможности проведения допроса студентов вполне устраивал работников Министерства, в отличии от студентов. Гермиона продолжала спорить, хотя уже и не с таким пылом, как в начале. На лицах других учащихся читались испуг и недоумение. Профессор МакГонагалл посмотрела на мисс Грейнджер, а затем перевела взгляд на ее место за партой, как бы давая понять, что дальнейшая дискуссия невозможна, как бы им обеим не хотелось продолжения. Минерва надеялась, что староста Гриффиндора послушается, ведь ей всегда было свойственно благоразумие и умение умерить пыл, чем не могли похвастаться многие ее однокурсники.
Мисс Готье попросила о помощи. Профессора несколько удивил сей факт, поскольку желания продолжать урок под ярые допросы министерских сотрудников от студентов Слизерина она ожидала меньше всего. Но отказывать в помощи в процессе получения новых знаний Минерва никак не могла, а потому направилась к парте, за которой сидели Карен и Малфой, своим обычным шагом. Выдавать то, что профессор все еще взволнована, МакГонагалл никак не собиралась.
Лаванда, тем временем, заняла свое место перед сотрудником Министерства и за несколько мгновений успела сказать столько, сколько не все люди способны сказать за несколько минут. Отношение к мисс Браун у МакГонагалл было довольно неоднозначным. Разумеется, Минерва любила всех гриффиндорцев, но Лаванде были свойственны порой очень раздражающие качества, в том числе излишняя болтливость и импульсивность. Однако сейчас Минерве даже нравились эти качества. Пусть теперь Министерство в лице пары людей попробует обуздать этот нрав. Впрочем, спешить с пожеланиями удачи, пусть даже мысленными, профессор не спешила. На ее лице появилась лишь едва заметная улыбка, да и та исчезла без следа спустя пару секунд.
МакГонагалл взмахнула палочкой, чтобы придать предмету, лежавшему перед Карен, его первозданный облик. Профессор всегда поступала именно так, когда собиралась объяснять все сначала. Порой можно было и подправить уже имеющийся результат, но в данный момент легче было начать с нуля.
- Для начала... - начала Минерва, но не успела закончить предложения, так как мисс Готье была призвана на допрос или, как сказала мисс Забини, на пару вопросов.
Минерва выразительно посмотрела на Карен. Она очень надеялась, что слизеринка не устроит театрального представления. Хватит одной Лаванды. Сама же профессор встала за спиной Драко и внимательно оглядела класс. Даже несмотря на грубое вторжение, МакГонагалл желала видеть на уроке железную дисциплину. Пока она собиралась оставаться в тени и следить за развитием событий в полной мере.

У Гавейна складывалось впечатление, что каждый так и мечтает испытать его терпение на прочность.
Он устало вздохнул, посмотрев на Браун, набравшуюся то ли наглости, то ли храбрости у своей старосты, но решившую действовать гораздо аккуратнее и гораздо более по-женски. Она тараторила и тараторила без остановки, не отвечая ни на один из вопросов Робардса, но аврор лишь усмехнулся - ему от этого допроса ни горячо, ни холодно, в отличие от студентов, которым, кажется, всем есть что скрывать. Начиная от мелких шалостей, заканчивая серьезными проступками. Мотивы и скрытые цели Браун мало интересовали Робардса, ему самому больше нужна информация о Выручай-комнате - проанализируй он ее странную работу, сделав, так сказать, небольшую выборку среди студентов, и комнату либо можно будет на полных основаниях закрыть, либо на таких же полных, как и его аврорский значок, использовать по своему усмотрению.
- Мисс Браун, вы можете обращаться ко мне "мистер Робардс", и я слежу за безопасностью Хогвартса с начала этого года, - ну не господин начальник, в самом же деле. - Стакан воды? - полувопросительно. Но не успел Робардс потянуться за палочкой, как Фрида уже исполнила просьбу Лаванды Браун. Хороший и плохой полицейский, ей-богу. - Спасибо, Фрида.
Гавейн говорил спокойно и почти лениво, наблюдая изредка за обстановкой в классе. А обстановка эта стремительно менялась. Готье решила закрыться с помощью профессора МакГонагалл и ее план почти сработал, если бы не проницательность Фридолин. Она уже подошла к парте, которую делили Малфой и Готье, и пригласила последнюю на разговор.
Но сосредоточиться на этом разговоре Гавейн не мог - слишком он уже был занят мисс Браун.
- Мисс Браун, я бы предпочел, если бы вы просто отвечали на мои вопросы. Меня не интересует то, что вы думаете по поводу Министерства, директора школы или своих однокурсников, меня интересует только то, как вы оказались в лесу, кто был с вами и с какой целью вы открывали Выручай-комнату, - мерно повторил Гавейн, внимательно глядя на блондинку. - Как только вы ответите на мои вопросы, вы будете вольны делать все, что позволяет вам устав школы. Тем более, что когда я закончу разговор с вами, я, наконец-то, смогу избавить профессора МакГонагалл от своего присутствия на уроке, - добавил Робардс, отдав должное профессору, которая вела себя прекрасно, не мешая никому из них. Понимая, что никакого радушия в приеме министерских работников школой и быть не может, Гавейн относился к такому поведению по меньшей мере с уважением.

Но Браун вряд ли станет отвечать, если Робардс не надавит на нее.
- Итак, мне известно, Лаванда, - назвал он ее по имени, припомнив то, что было написано в его сводном листке, - что вы попали в лес позже студентов Слизерина. Это так? - конечно, это было так, и вопрос, по сути, не требовал ответа. - А также мне известно, что вы попали в лес с мисс Патил, которая повредила ногу и, вероятно, из-за этого отсутствует на занятии, - еще одна короткая пауза. - Что произошло перед тем, как вы попали в лес? - по сути, он переформулировал один из своих вопросов. - Вы проследили за кем-то из студентов Слизерина и решили пойти за ними или же посещали комнату по собственной инициативе? Какое желание вы озвучили, чтобы комната открылась? - Робардс говорил об одном и том же по кругу, намереваясь поймать Браун на возможных неодинаковых ответах и вообще, чтобы заставить ее начать хоть что-то рассказывать. - И кто вас нашел? Как нашел? - неожиданная смена. - Ведь никому не было известно, куда вы направляетесь, не так ли?

Гермиона за все годы впервые почувствовала за Лаванду что-то сродни гордости. Конечно, она будет говорить. Но этим не сделает ситуацию ни для кого из этих Министерских проще: "Так ему!".
Впрочем, интересно, что они явились спрашивать про лес. Действительно, Выручай-комната, служившая верой и правдой поколениям и поколениям студентов, а тут вдруг обернувшаяся против школьников, очень досадное известие и слава Мерлину, что никто особо не пострадал, но дело ли Попечительского совета это? Или из-за больших и постоянных бед в Хогвартсе пассивный и бездействующий бесполезный совет стал очень чувствителен и сейчас полон мечт избавиться от проблемы до того, как появится Волдеморт (обычно под конец года, летом, ситуацию опять спасет Гарри и да, Гермиона всё ещё ждет, когда кто-нибудь ему скажет за это хотя бы спасибо)? Они видят что такое, что пока упускает Гермиона? Или сотрудники здесь не за этим? Вид у старосты непроизвольно (куда ей до мастеров скрывать свои эмоции, у нее всё на лице написано) и плавно сменился с гневного на задумчивый, не упускающий деталей и полный внимания.
Однако самый неожиданно большой интерес у Грейнджер вызвал Драко Малфой. Она сначала и не смотрела на него, занятая Готье (какое счастье, что было на что отвлечься от Лаванды - хорошей лишь в малых дозах — и её собеседника, и Гермиона вцепилась в эту возможность всеми силами), её допросительницей из министерства и фигурой профессора трансифурации, которая одним своим видом внушала трепет и наставляла: "Мужайтесь!" — тем, кто еще был способен мыслить и потому несомненно протестовать душой. Но когда Гермиона переводила взгляд с одной фигуры на другую, она зацепилась за его выражение лица.
Малфою очень не повезло быть главным и самым дорогим недругом троицы, они слишком друг друга знали, и Грейнджер моментально стало ясно, что ситуация ему не по душе. А когда его соседка по парте ушла, а профессор МакГонагалл наоборот предпочла остаться, Гермиона взмолилась о том, чтобы тут немедленно материализовался Колин Криви со своей камерой, чтобы снимок этой картины как сокровище Грейнджер обнимала в дни, когда мир покажется совершенно несправедливым, и плакала от смеха, настолько оно было потешно. Гермиона, со всей силы закусив губу, чтобы не смеяться, обернулась было на своего друга, чтобы поделиться наблюдением, но момент пропал.
С выражением настоящего торжества Гермиона легко повела палочкой, и маленький смятый пергаментный клочок рядом ловко метнулся прямо в лоб слизеринскому страдальцу. Чтобы не страдал. А еще Грейнджер всегда была отъявленным хулиганьем в душе, вы разве не знали?

Отредактировано Hermione Granger (2016-08-25 19:41:58)

Хогвартс полнится слухами. Что-то видели студенты, что-то услышали там-то и там-то преподаватели, и потому глупо было бы полагать, что в этой школе в принципе можно сделать что-то, надеясь скрыть это от окружающих. А если ты водишь знакомство со многими учениками и учителями, ты можешь считать, что ты в курсе самых важных новостей. Никогда нельзя недооценивать значение связей! - вот было правило Фриды Забини, которая сейчас, мягко улыбаясь, слушала, как представляется ей юная черноволосая красавица - как оказалось, Карен Готье. Фамилия французская, но акцента не наблюдается. Хрупкая, высокая, кареглазая - ей суждено покорять мужские сердца, если только она не выберет своей стезей что-то иное, кроме романтических дел. Впрочем, даже стоя на политической трибуне она, вероятно, будет обожаема и желанна слишком многими.
Думать об этом не стоит сейчас - в конце концов, кто знает, как повернется судьба этой молодой девушки уже через пару дней в условиях войны, которая уже если не зашла в дом то, по крайней мере, явно была на его пороге. Один день мог сломать судьбы десятков и тысяч - в интересах Фриды Забини сейчас было лишь обезопасить школьников от того, что может грозить им на территории Хогвартса. И потому - снова улыбка, снова - бархат голоса.
- Карен, не воспринимайте мои слова как попытку задеть Вас или, не дай Боже, допросить. Мой главный интерес - безопасность студентов. Мне известно, что именно Вы с Дафной Гринграсс сообщили о пропаже студентов и о том, что ушли они через Выручай-комнату. Вы когда-нибудь пользовались этой комнатой по назначению, мисс Готье?
Фрида говорит спокойно, размеренно, не настойчиво, но все же заглядывая в глаза сидящей напротив студентки. У нее еще нет причин полагать, что она знает больше, чем говорит, но никогда нельзя недооценивать осведомленность подростков о происходящем в их практически доме - в школе, где они проводят столько времени.
- И, кстати. Вы можете показать мне Дафну? Полагаю, она должна быть в классе, и я была бы рада задать и ей тот же вопрос, что и Вам.
Забини оглядела присутствующих на уроке, в очередной раз отмечая, что ребят как-то до неприличия мало. И когда это непосещение уроков так легко попускается в Хогвартсе? Кажется, во времена бытности в этих стенах Фридолин таких вольностей школьникам не позволяли.. как же вовремя Попечительский Совет дал ей полномочия менять здесь порядки.