Это был первый год, когда Паркинсон не праздновала свой день рождения.
Было б, что праздновать. И гнетущая атмосфера после неудачного празднования Гринграсс отнюдь не являлось причиной.
Шестой курс в Хогвартсе будто бы с самого часа полетел чертям под хвост. Странное поведение Малфоя, общение с которым в последнее время свелось к нулю, затяжная депрессия и, как следствие, она просто-напросто отгородилась от окружающих, предпочитая теперь проводить вечера в одиночку, разглядывая потолок комнаты. Ах, да, чуть не забыла. Собственная кабала, так щедро обеспеченная любимым папочкой. Как трогательно.
Итак, первое число незаметно сменилось вторым, и за завтраком долетела запоздавшая сова с поздравлением от матери. Первым и последним на этот раз. Большего и не надо.
Пэнси подняла взгляд с пергамента в своих руках и привычно огляделась в поисках белобрысой макушки, но, завидев ее на другом конце зала, так еще и в компании, насупилась. Дурацкая привычка постоянно искать его взглядом в толпе, наверно, никогда не пропадет, сколько бы дней, месяцев или лет не прошло. Она должна забыть обо всем и сконцентрироваться на собственных проблемах, так было бы логичнее. Так было бы вхарактернее. Так было бы больше похоже на Паркинсон. Но, нет, она не могла.
Он снова шел в компании Готье, а Пэнси оставалась в стороне, до крови кусая губы.
Когда это началось? Почему именно Готье?
И снова она передвигалась по замку, словно во сне, и раз за разом видела перед собой копну темных волос. Наваждение рассеивалось, когда случайная девушка оборачивалась и оказывалась совершенно другим человеком, но потом накатывало снова. И так раз за разом.
И даже теперь, когда декан вещает что-то под ухом, она снова не слушает. Смотрит куда-то в сторону, а мысли гуляют, медленно перетекая из образа в образ. И снова вспоминается злосчастное квиддичное поле, а потом удаляющийся рука об руку с Готье Малфой.
Перо ломается под нажимом, и Пэнси удивленно смотрит на растекающуюся по пергаменту кляксу. Это что, она сделала?
Еще немного, и она сойдет с ума. А потому, как только звенит звонок, оповещающий о начале обеда, Пэнси вскакивает со своего места, видя, как быстро выходит из кабинета Готье. Рывком схватив все свои вещи, бежит за ней, чуть не спотыкаясь о порог и игнорируя ругательства Забини, которому она отдавила ногу.
Она нагоняет Карен уже в коридоре и, едва переводя дух, кричит:
- Готье, стой! - ее тон почти умоляющий. - Есть разговор.
По счастливому стечению обстоятельств, вокруг никого нет. Все шли наверх, к Главному залу, а они остановились на полпути, где-то за углом.
- Какого черта происходит с Малфоем?

Отредактировано Pansy Parkinson (2017-08-21 11:39:14)

Готье сегодня неожиданно дружелюбна. Или все так всегда и было, и это Пэнси просто судит всех по себе?
Как бы то ни было, шансом нужно пользоваться, а не давать волю своей гордости. Хотя, о какой гордости идёт речь? Забудь это слово уже наконец, Паркинсон.
— Я хочу знать все.
Начать желательно с того самого момента, когда сама Пэнси оказалась не у дел. Возможно это могло бы вылиться в долгий рассказ, а может...
А может она чересчур любопытна, и было бы лучше просто развернуться на каблуках и разойтись им двоим по своим делам.
— Хочу знать о метке. О том, какого черта он во все это влез. О том, почему мне приходилось следовать за ним по пятам, чтобы выведать хоть что-то, — ее взгляд становится жёстче. Нужно было остановиться на этом, но, нет, поток слов так и льётся, а у Пэнси уже просто не хватает выдержки, чтобы замолчать. — О том, каким боком в этой истории появилась ты. О том, с какого момента вы теперь не разлей вода...
Она переводит дух, не спуская выжидающего взгляда с Карен. Ох, как много она ещё могла бы добавить... Но, нет, в таком случае Готье ее пошлёт, а Пэнси будет жалеть.
Достаточно. Надоело.
Карен отвечает все так же спокойно, будто бы не замечая, как тяжело даётся нормальный тон самой Паркинсон. Простая бытовуха, ничего интересного. Как в новостной газете: совершён групповой суицид, но улица уже отчищена от трупов, гуляйте себе дальше с удовольствием, желаем счастья и процветания.
— Конечно, пожиратели каждые выходные заглядывают в Хогвартс на чай, ничего необычного, — Пэнси раздраженно хмыкает, но по спине пробегает холодок из-за всплывшего в памяти образа дементоров, гуляющих по Главному залу. — Нет, Карен, это не совсем то. И если бы мне действительно был нужен отчёт о произошедших событиях, я и вправду бы спросила об этом Малфоя. Однако, увы. В последнее время он не очень настроен на разговоры. Так что, даже не знаю, что ты в такой ситуации подразумеваешь под словом «друг»...
«Хотя, уж вы-то наверняка очень даже "сдружились"», — она трясёт головой, прогоняя непрошеные мысли.
Так, нет, нет! Совсем не так.
— Карен, — заново начинает Пэнси после небольшой заминки. — Прости, не знаю, как точнее сказать... Я не могу ничего узнать от самого Драко. Он мне ничего никогда не рассказывал. Как я с ним ни пыталась заговорить, я словно к стенке обращаюсь. Вот, я и решила... В последнее время вы часто вместе, он наверняка тебе доверяет... А я... Я просто себе места не нахожу. Он вёл себя действительно странно в последнее время, так что я просто хотела удостовериться, что все, скажем, не так хреново.

Она морщится от едкого сигаретного дыма. Возникает желание тут же закрыть чем-нибудь нос и отвернуться, но Пэнси слушает, не отводя взгляда от Карен. Она даже не села по примеру Готье за парту, а просто прислонилась к ближайшей стенке, скрестив руки на груди.
Во рту пересохло, и язык как будто бы прилип к небу. Хотя, на самом деле, она просто не знает, что сказать. Любая фраза, приходящая на ум, кажется слишком глупой для того, чтобы быть произнесенной вслух.
А потому Паркинсон лишь понимающе хмыкает в ответ.
— Думаю, что ты не стала бы рассказывать мне сказки, — она разминает затекшее плечо и вздыхает. — Весьма в общих чертах, но спасибо. Я все поняла.
Единственное, чего она не понимала, так это то, почему Готье так его оправдывала перед Пэнси. «Драко не будет раскидываться друзьями»? Да, собственно говоря, ей уже было глубоко фиолетово, относил ли ее Малфой к разряду этих самых «друзей». Ей уже не десять лет, и Паркинсон знала, что насильно мил не будешь. Что уж там, набегалась уже, как собачонка, пора и честь знать.
Ей бы только себя успокоить, и она больше не станет лезть не в свое дело.
Впрочем, самовнушение — вещь, безусловно, хорошая, но саму себя не обманешь. Чуть Малфой придет в себя, поманит ее пальцем (если до такого, конечно, дойдет), и она снова будет скакать по комнате от радости, ибо, Мерлин, о ее существовании вспомнили наконец-то.
Пэнси хочет спросить, как давно Готье курит, но та задает свой вопрос вперед.
— Немного, — на самом деле, чуть больше, чем ничего. — Реферат я тебе на эту тему не напишу. Знаю, как выглядит. Вводит определенную группу населения в ужас, да и вообще мало кого оставляет равнодушным. Боже, Карен, что за странные вопросы? У тебя на предплечье такая же, да?
Она шумно вздыхает. А впрочем, какая ей уже разница?
— Я ее только видела со стороны, пару раз, — первый раз нечетко, второй раз — вблизи. Кажется, она могла бы воспроизвести рисунок у себя в голове, закрыв глаза. — Но никто из моих близких родственников не носит ее.
Зато среди знакомых таких людей, по-видимому, наберется.
— А что, у метки есть какие-то опасные свойства?

— Докатились, — Пэнси невольно издаёт смешок. — Ты-то как так попала?
Вопрос риторический, ответ был Пэнси абсолютно неинтересен. У Карен наверняка были свои причины, со стороны она не была похожа на приспешницу Темного Лорда. Хотя...
Она посмотрела на Готье чуть косо, но потом покачала головой. Нет, в эти дебри ее никто точно не пустит.
В какой-то момент она привыкает к устоявшемуся в классе запаху, и дышится необыкновенно легко. Хотя, возможно, этому способствует спокойный голос Готье и ее слова. Или просто развеивающее заклинание, пробежавшееся по помещению легким ветерком.
— В таком случае, ерунда, — Пэнси махнула рукой. Кому ей рассказывать? Зачем? — Для того, чтобы судачить, у нас есть целый факультет красно-золотых.
А Малфой... Боже мой, сколько нервных клеток полегло в этой бесполезной битве.
— Карен, спасибо, я приму к сведению твой совет, — она усмехается. — Это между нами. Или ты как себе представляешь, поговорить с ним?
А если я задействую грубую силу, то, боюсь, просто не смогу остановиться. И в этом мире станет одним платиновым блондином меньше.
Хотя, чего греха таить, пару раз вмазать, конечно, хотелось. Чисто в знак благодарности.
— Кстати, что ты имела в виду, когда говорила «почти свободен»? Меня это слово «почти» немного пугает, — признаётся Паркинсон, несмотря на то, что планировала вообще проигнорировать этот пункт. — И будет ли тебе что-то за твою... помощь? Тебя же за это не убьют, нет?
Готье так небрежно обо всем говорила, будто бы в рядах Пожирателей смерти были сплошь одни мальчики-зайчики, ничего страшнее Люмоса в своей жизни не колдовавшие.
С другой стороны, как будто бы сама Паркинсон сейчас не безразлично кивала, когда ей ответили: «Да, конечно, у меня тут под рубашкой метка, тьфу, ерунда какая».
— Я лезу не в своё дело, — да, Паркинсон, это твоё любимое занятие. — Можешь мне даже потом частично память стереть. В пределах разумного. Просто хочу понять...
Пэнси осеклась, когда до неё дошло, что она сейчас сказала. Замечательно. Малфой побывал в дерьме, так давайте же узнаем об этом дерьме побольше. Если позволят, разумеется.

— Без Империо? Жаль, — взгляд мутнеет, но она быстро моргает, прогоняя наваждение. — А я думала, у вас там все довольно просто с непростительными.
Ты не хочешь об этом знать, Паркинсон. Не хочешь. Не-хо-чешь.
Поэтому она просто потакает легкой оговорке Готье, делая вид, что ей, в общем-то, нет до этого никакого дела.
Хотя на самом деле, есть.
Она смеряет Карен подозрительным взглядом, сжимает губы в тонкую линию и... едва улыбается, показывая, что шутка понята и принята к рассмотрению.
— То есть, если Волдеморту взбредёт в голову что-нибудь забавное, и цель будет тут, в Хогвартсе, Драко снова влипнет в это все, — неутешительно заключает Пэнси и качает головой. — Это ужасно. Использовать семью, чтобы манипулировать. Этот Лорд... и в наше время ещё все чистокровные семьи, которые так или иначе чтят традиции предков, ассоциируются с этим. Драко было... сложно.
Это ещё мягко сказано. Пэнси хмурится. Оценивать действия Малфоя ей становится все сложнее. Паркинсон чувствует себя полнейшей дурой за то, что вела себя так по-детски, но ей одновременно обидно за то, что она, увы, оказалась недостойна доверия.
В отличие от Готье, с которой Малфой оказался в одной лодке.
Вдох-выдох. Зависть — последнее чувство, которое Пэнси, руки которой чисты, должна испытывать к ней.
Карен продолжает говорить. Загадками, распаляя жгучее любопытство Паркинсон. Пэнси знает, что ещё пожалеет об этом. Но даже в самых странных снах она не могла себе представить, что Готье может быть с ней откровенной.
— Обет, — прежде чем успевает подумать, выпаливает она. Мерлин, зачем ей это?
Любопытство?
Паркинсон, конечно, та ещё Варвара, но это слишком банально.
— Обет, — повторяет она. — Я... хочу знать.
Сразу вспоминается фраза, сказанная ей в самом начале и, казалось бы, наобум.
«Я хочу все знать».
У Карен есть опыт, она не таскает беглому Пожирателю книжки из Запретной секции. Она выше этого. Она ближе к этому. Она знает то, чего не знает Пэнси, которая прячет лицо в ладонях и не видит ничего вокруг, кроме темноты.
Хотя, на самом деле, ее ситуация не такая пропащая. Драко в сто раз хуже. А ещё хуже...
Правильно, Карен.
Может быть, она, сама того зная, подскажет Пэнси, как действовать дальше.
В обливэйте нет никакого смысла, ее будет лишь мучить головная боль от того, что что-то в полотне памяти не сходится.
А тут...
— Расскажи, пожалуйста, — она словно выдыхает каждое слово. — Что ты сделала, чтобы вытащить Драко? И что тебе за это грозит? Ты же сможешь выбраться?
Она медленно протягивает свою руку Готье.

— Клянусь.
Пэнси завороженно смотрит, как серебряная нить опутывает их руки, а потом рассеивается в воздухе, оставляя за собой нотки сомнения.
Что ж, назад дороги уже нет.
— Ты, что..? — девушка хмурит брови, услышав признание Готье.
Ладно, допустим, что последствия этого были весьма несущественными, а для вступившей в своё время в ряды Пожирателей Готье моральные рамки весьма и весьма размыты.
— Как ты это сделала? Я думала, что Хогвартс — крепость, но, — она замолкает. Нет ничего совершенного, Паркинсон. Значит, стены Хогвартса не такие уж и неприступные, как их им малюют. И Готье сама нашла лазейку, что пропустить сюда толпу сумасшедших убийц с дементорами в придачу.
Она внимательно наблюдает за Карен. Картина жуткая.
— Ты сошла с ума, — шепчет Пэнси, не зная, как ещё трактовать действия Готье.
Она все ещё не очень понимала причинно-следственных связей. Но наверно и вряд ли когда-нибудь поймёт. Главное — Карен пожертвовала. Ради Драко.
Ноющая боль в висках заставила девушку сморщиться сильнее.
— Ты... это все сделала. Отлично, — Пэнси приходилось раз за разом настраиваться на новую фразу. По умолчанию она принимала каждое слово Карен за чистую монету, и картина вырисовывалась ужасающая. — Зачем? С какой стати ты решила сделать это ради Малфоя?
Смотреть на Готье было жалко. Она как будто бы снова переживала все то, о чем говорила. У Паркинсон даже появилась мысль остановить ее, но Карен, наверно, лишь усмехнётся на этот жест. А потому Пэнси не стала ничего предпринимать.
— Я сожалею, — Пэнси опускает взгляд. — У тебя не было выбора.
Наверно. Но что можно было ждать ещё от Готье, особенно после того, что она ей сейчас рассказала?
— Это Волдеморт приказал? Но... почему именно троюродный брат? — догадка приходит в голову секундой позже, и Пэнси жалеет, что задала этот вопрос. — У тебя больше никого нет?
Не знает, почему так решила. Вообще не знает ничего о семье Готье, но почему-то именно этот вопрос произнесла вслух.
Это должно быть, страшнее войны. И страшнее смерти, как говорила Карен чуть ранее.
— Что ты будешь делать дальше?

- Наверно, достаточная, - Пэнси пожимает плечами. Звучит как фантастика. Запланированная атака на Хогвартс, и все как будто бы знали... А Паркинсон думала, что она не переживет тот день. - Вот бы еще все остальное так провернуть. Война без крови... Было бы неплохо.
Девушка улыбается. И правда, фантастика. Пэнси помимо воли восхищается Готье, хотя так ведет себя так, будто дело - плевое. Вон, тянется за новой сигаретой.
Заметив ее жест, Паркинсон недовольно хмыкает. Она сегодня готова немного побыть пассивным курильщиком.

- Вивьен? - наверно, мать. Пэнси тоже часто звала свою по имени, правда, обращаться к ней так лично не решалась. - Это... Ужасно. У вас с братом были близкие отношения?
Троюродный брат. Слизеринка даже примерно не могла просчитать, насколько близкое это родство. Вроде бы... Сын двоюродной сестры или двоюродного брата матери Карен? А, плевать, в этих дебрях черт ногу сломит.
- И что тогда случилось с остальными? Отца, как я понимаю, ты не знаешь вообще?
Внебрачный ребенок в чистокровном клане, о, Пэнси даже страшно было представить, как к Карен относились родственнички. Бывают, конечно, исключения, но случай Готье к таковым едва ли относился.
- Или тебя благодаря отцу в Хогвартс занесло? - девушка задумалась на мгновение. - Ты же из какого-то французского рода, верно?
Пэнси не знала о чистокровных семьях из других стран ровным счетом ничего - все же Магическая Британия носила весьма закрытый характер. Хотя, возможно, это просто волшебников из Великобритании едва ли интересовала судьба остального магического мира.

- Исчезнуть? - звучит как еще одна фантастика. - Уедешь куда-нибудь заграницу?
Пэнси смотрит на метку уже практически спокойно. Практически. Все же, жуткая штука. Даже несмотря на то, что Пэнси уже несколько раз видела этот череп со змеей, хватало одного взгляда, чтобы мороз побежал по коже.
- Что... ты с ней сделала? Зачем? - Паркинсон хочет прикоснуться, но отдергивает в последний момент руку. Морщится, представляя предшествующие события. - Ты бы еще кожу в этом месте срезала.